Эпоха стабильности в России закончилась

В Международном обществе «Мемориал» состоялась лекция директора Аналитического центра Юрия Левады («Левада-центра») Льва Гудкова, в которой он рассказал о последних тенденциях общественных настроений в России и о текущем состоянии российского социума. «Лента.ру» записала основные тезисы его доклада.

Недавние социологические исследования показывают, что, несмотря на заметное снижение уровня жизни и отчетливые признаки надвигающегося экономического кризиса, большая часть населения России пока продолжает поддерживать действующий политический режим. Тем не менее настроение общества заметно меняется, псевдопатриотическая эйфория последних полутора лет прошла свой пик и постепенно сходит на нет.

Битва телевизора с холодильником

Сейчас в России сложилась уникальная ситуация — осознание большинством ее граждан тяжелой экономической ситуации, которая и дальше будет негативно сказываться на их частной жизни, непостижимым образом сочетается с высоким уровнем поддержки власти и гордостью за внешнеполитические успехи страны. Для патерналистского сознания, свойственного нашим согражданам, это нехарактерно — обычно любые изменения в экономике напрямую влияли на рейтинги первых лиц государства. Если говорить образно, то в умах россиян телевизор пока побеждает холодильник.

Объяснять этот феномен только воздействием официальной пропаганды было бы неразумно, поскольку ресурс доверия населения к ней близок к исчерпанию. Дело в том, что одновременно с этим снижается и протестный потенциал. Наиболее сильны протестные настроения в обществе были после экономического кризиса 1998 года, после монетизации льгот в 2005 году и после кризиса 2008-2009 годов. По сравнению с ними протестная волна 2011-2012 годов была гораздо слабее, поскольку в основном затронула жителей крупных городов.

Граффити в Симферополе, Крым
Фото: Павел Ребров / Reuters

Украинский кризис, присоединение Крыма к России и война в Донбассе похоронили идею о среднем классе как о потенциальном носителе протестных настроений и локомотиве дальнейшего развития России. Никакого среднего класса в стране теперь нет — он раскололся на две неравные части. Значительная его часть после аннексии Крыма в марте 2014 года поддержала Путина, что и обеспечило ему небывалый прирост рейтинга со стабильных 64 процентов до рекордных 87 процентов. Либеральная часть российского общества осталась в меньшинстве и сократилась до 8-12 процентов. Поэтому сейчас в России потенциал общественной консолидации и протестной солидарности чрезвычайно низкий. Все надежды на то, что развитие рыночной экономики повлечет за собой формирование прогрессивного среднего класса с его запросами на общественно-политические изменения, потерпели крах.

Фантомные боли российского общества

Дальнейшее развитие событий в стране сейчас прогнозировать трудно. Ясно, что эпоха стабильности закончилась, и ситуация в России становится неопределенной и труднопредсказуемой. Мнения экспертов расходятся: одни ждут катастрофу и скорый крах нынешнего политического режима, другие уверены в долгой и медленной деградации государства и его институтов. Но для объяснения полной картины происходящего нужны более широкие рамки.

Во-первых, ужесточение внутренней политики с применением репрессивных методов подавления гражданского общества, антизападная и антиукраинская риторика стали ответной реакцией власти на протестное движение 2011-2012 годов, требовавшего честных выборов и расширения гражданских прав и свобод.

Во-вторых, псевдопатриотический восторг последних полутора лет во многом связан с кризисом советской идентичности и травмой, полученной от распада СССР. Приходится признать, что эти факторы не только сохранились в современной России, но и продолжили себя воспроизводить. Этим можно объяснить ностальгию по утраченной «великой державе», поскольку причастность к ней и ее успехам на международной арене в советском и постсоветском сознании компенсирует неустроенность и убогость частной жизни.

В-третьих, в марте 2014 года потерпела крах идеология догоняющего развития России, болезненно отражавшаяся в глубинных пластах массового сознания и порождавшая у обывателей комплекс неполноценности. Всплеск воинственного патриотизма в общественных настроениях стал зеркальным отражением этого комплекса и обратной стороной столь популярного прежде садомазохистского самобичевания («отсталая страна», «Верхняя Вольта с ракетами», «совок»). Социологические опросы показывают, что с марта 2014 года уровень самоуважения российских граждан поднялся в полтора раза. При этом посткрымская эйфория и высокий рейтинг Путина причудливым образом сочетаются у населения с пониманием того, что нынешняя власть представляет собой причудливую иерархию коррупционно-мафиозных кланов.

Фото: Юрий Мартьянов / «Коммерсантъ»

В-четвертых — и это самое главное — нынешнюю общественно-политическую ситуацию нужно объяснять с помощью концепции тоталитаризма. В постсоветской России без каких-либо серьезных изменений сохранилось немало базовых тоталитарных институтов, доставшихся ей по наследству от Советского Союза. К ним относится сама структура власти и ее главные опоры — армия, полиция, спецслужбы, судебно-следственная и пенитенциарная системы, а также система образования. Все изменения за последнюю четверть века проходили только в тех сферах, которые не были связаны с воспроизводством коллективных символов и представлений — в экономике, технологии, коммуникации, массовом потреблении и культуре. Такой перекос, связанный с неравномерным развитием социальных институтов, закономерным образом порождает в обществе сильное напряжение.

Унылое насилие

Неудивительно, что система опирается, прежде всего, на недореформированные тоталитарные институты советского прошлого — силовиков, бюджетников и государственную бюрократию, а также контролируемые ею околовластные финансово-промышленные группы. Сейчас основой всех общественных отношений стало насилие (в социологическом смысле этого слова), то есть отказ власти определенным группам населения в их правах и социальной дееспособности. При этом структура общества деградирует и упрощается до аморфного безмолвного большинства, лишенного механизмов выражения своих интересов и составляющего ресурс власти, которой принадлежит вся полнота коллективных ценностей и представлений.

В современной России воспроизводится устаревшее и упрощенное понимание социальных процессов, характерное для тоталитарных обществ. Это порождает огромную подспудную неудовлетворенность и агрессию во всех слоях общества, распадающегося на множество мелких групп с крайне низким уровнем взаимного доверия. Люди не могут договориться и доверяют только близким, друзьям, соседям и (гораздо реже) коллегам по работе.

В последние годы это диффузное напряжение усилилось в результате резкого социального расслоения. Децильный коэффициент, характеризующий соотношение в доходах десяти процентов самых бедных и самых богатых слоев населения, по данным Росстата составляет 16 пунктов, а по независимым оценкам — 27. Одному проценту населения сейчас принадлежит 76 процентов всех финансовых активов страны. Неудивительно, что по социальному неравенству Россия занимает первое место в мире.

Результатом этого ощущения несправедливости социального порядка стало нарастание аномии — проявления апатии и уныния, фрустрации и распада социальных связей, конфликта нормы и ценности, а также роста суицидальных настроений. В нынешней России сложилась парадоксальная ситуация, поскольку показатели аномии ниже всего в Москве и других крупных городах и больше в депрессивной и нищей глубинке.

«У людей нет образа будущего»

Аномия и прочие нарушения социального порядка, наблюдаемые в современной России, стали следствием сохранения в ней тоталитарных советских институтов и их конфликта с новыми общественными явлениями, возникшими после 1991 года. Опора на насилие и другие рецидивы тоталитаризма, которые отчетливо проявляются в последние годы, имеют ту же природу.

Участники митинга оппозиции на Болотной площади в Москве, 2013 год
Фото: Владимир Астапкович / РИА Новости

Современному российскому обществу свойственен чрезвычайно низкий горизонт планирования (для 70 процентов населения — 3-5 месяцев) и отсутствие какого-либо целостного образа будущего. Население предпочитает пассивно адаптироваться к постепенно ухудшающимся условиям жизни, стремясь выжить в новых обстоятельствах.

Нынешняя российская аномия может сильно повлиять и на будущее России, поскольку вовсе не очевидно, что после выхода из системного кризиса в стране к власти придут сторонники демократических преобразований. Наши социологические исследования показывают, что общественная фрустрация и всеобщее озлобление сейчас направлены не столько на власть, сколько на противостоящие ей прогрессивные политические силы. Это тем более удивительно, поскольку оппозиционные программы и лозунги во многом понятны и близки большинству населения России.

Андрей Мозжухин @ Lenta.ru

Письмо Хуго Шмайсера производителям Автомата Калашникова о мошенничестве (публикуется впервые)

Ещё в 1947 году Хуго Шмайсер, немецкий оружейный конструктор, написал письмо производителям автомата Калашникова уличая их в мошенничестве.
Версия о том что визитная карточка русского (советского) стрелкового оружия АК или автомат Калашникова является украденной идеей одной из моделей немецкого конструктора Хуго Шмайсера появилась почти 60 лет назад с момента «презентации» АК мировой общественности в ходе подавления венгерского антикоммунистического восстания в Будапеште в 1956 году. По сути СССР обвиняли в мошенничестве.

По этому вопросу было сломано немало копий. Будучи ижевцем и человеком горячо любящим историю своего родного города, ставшего родиной «АК», провозглашённом в 2007г. Президентом Путиным «Оружейной столицей России», оказавшись в Германии я не мог не посетить город Зуль в Тюрингии, в котором жил и работал Хуго Шмайсер, и из которого он в добровольно-принудительном порядке был вывезен на работы в Ижевск где и был работал на славу русской оружейной столицы с 1946 по 1952г.

В немецком Зуле мне попался на глаза документ, никогда ранее не публиковавшийся в России, хотя интересуясь вопросом, документы по нему, опубликованные когда либо, мне были известны.

Оказывается ещё в 1947г. Х. Шмайсер написал письмо директору ижевского номерного завода предъявляя претензии в нечистоплотности и невыполнении обязательств взятых на себя советской стороной при привлечении Х. Шмайсера к работам в Ижевске.

Прежде чем перейти к самому документу скажу заранее что напишу я не только о нём, но и проведу некоторые параллели, (тем более что их очень много), между судьбами города немецких и города русских оружейников и сделаю некоторые мировоззренческие выводы, выходящие за рамки анализа архивного документа, и собственно оружейно-конструкторской тематики…

Теперь о самом письме – по существу суть его в том что Хуго Шмайсер пишет руководству ижевского предприятья о том что при привлечении его на работу в СССР ему была обещана зарплата в 5.000 рублей, однако условия договора советской стороной не выполнены и в первые же два месяца его работы в Ижевске ему заплатили только по 3.500 в месяц, а в дальнейшем снизили эту зарплату до 2.500 (то есть в два раза в сравнении с первоначально оговоренной). На этом основании Х. Шмайсер просит вернуть его обратно в Германию, где у него неизлечимо больной сын и больная жена, желание помочь которым только и заставили его отправиться в СССР.

Реакции на обращение Х. Шмайсера не последовало. Доверчивость некоему майору советской госбезопасности, вербовавшего Х. Шмайсера на работу в Ижевск, дорого обошлось последнему. Более того в ижевских архивах сохранились данные после этого на Х. Шмайсера гаденькие характеристики, где его «уличают» в «капиталистической психологии» и в том что он не имеет инженерного диплома, а посему не может быть эффективно использоваться. И это не смотря на то что в течении нескольких десятилетий он был автором оружейных конструкций использовавшихся в сильнейшей армии Европы.
После этого Х. Шмайсер относился к работе в Ижевске с подчёркнутой прохладцей, и по сути его пребывание в Ижевске с 1947 по 1952 годы стала первой «итальянской забастовкой» в Ижевске. При таком пренебрежительном на бумагах отношении к конструктору, советскому ВПК в Ижевске ничего не помешало использовать 10.000 листов технической документации и оборудование вывезенные с его предприятия в Ижевск.





Кроме самого Х. Шмайсера в Ижевске работало ещё полтора десятка его коллег из Зуля и других городов Восточной Германии, некоторые из которых были людьми с именем в оружейном мире. О быте этих людей достаточно хорошо свидетельствуют несколько фотографий той поры. Это были высокооплачиваемые специалисты, жившие в самом центре Ижевска в весьма комфортных условиях. Для их размещения был расселён целый дом по адресу ул. Красная 133, рядом с кафедральным Собором Александра Невского, превращённого в ту пору в кинотеатр «Колосс». Выселение из этого дома семей советской номенклатуры, ради расселения бывших «фашистов» вызвало настоящий шок и когнитивный диссонанс в ижевском послевоенном обществе победителей. Справедливости ради стоит отметить что силами немецких военнопленных в ту пору в Ижевске были отстроены целые городские микрорайоны, в частности «Соцгород», «Посёлок Машиностроителей», «Городок Металлургов».





Напротив дома немецких специалистов находилась «стекляшка» центрального ижевского продуктового Гастронома №1, что в дальнейшем привело к целому городскому анекдоту, о том как молодой сержант Калашников, бегал через дорогу за «Жигулёвским», для маститого немецкого инженера Хуго Шмайсера.




Тема работы Хуго Шмайсера в Ижевске, долго оставалась под запретом и грифом «секретно». Открыта она была только в начале 90-х. Однако даже тогда её комментаторы, уже после падения коммунистического режима в СССР, воспроизводили всю околесицу из советских характеристик на Х. Шмайсера. Смаковали и отсутствие инженерного диплома, а за членство в НСДАП называли приспособленцем и чуть ли не военным преступником.
Читать этот примитив неприятно. И налицо здесь двойные стандарты. Подчёркивающие эти «изъяны» в характеристике Шмайсера, сами не понимают что они тем самым описывают ровно такие же «изъяны» в характеристике советского фаворита М.Т. Калашникова. Как известно, М.Т. Калашников на момент запуска в производство АК-47 так же не имел не то что инженерного, а вообще никакого высшего образования, и даже паравоз до призыва на фронт видел всего один только раз – в момент депортации его раскулаченной семьи с Алтайского края в Тюменскую область.
Что же касается «приспособленческой» партийности, то будь Х. Шмайсер приспособленцем, он вполне мог бы вступить в воссозданную по приказу советской оккупационной организации Коммунистическую партию Германии, ведь смог же член КПСС М.Т. Калашников, вступить в «Единую Россию»…
Глупо смешивать инженерную мысль и партийную принадлежность. И здесь дело даже не в том, что КПСС и «ЕР» даже каждая в отдельности нанесли русскому народу бОльший невосполнимый урон чем НСДАП. Как справедливо отмечал сам М.Т. Калашников – «Конструктор-оружейник создаёт оружие для защиты солдата, а не для решения идеологических задач».



По иронии судьбы АК-47 ещё и выпускался на заводе Хуго Шмайсера в 70-80-е в ГДР по лицензии СССР вот с таким вот немецким обозначением этой модели (Фото из музея в Зуле)







Что касается самого спора об авторстве АК-47, думаю что название «Автомат Калашникова» вполне красивое, и уже вошло в историю. Некоторые мифы нет необходимости разрушать, хотя целая новая оружейная система чисто технологически не может иметь одного автора, и над ней работали если не сотни, то минимум десятки инженеров. Разделяю мнение ставшее сейчас практически общим – вероятнее всего М.Т. Калашников был автором главной революционной идеи автомата – газовозвратного механизма (и уже здесь чтобы её технически воплотить потребовалась работа многих специалистов), а вот применение холодной штамповки в производстве ствольной коробки, явно приехало в Ижевск из Зуля вместе с Х. Шмайсером и технической документацией его завода, где эта технология уже применялась ещё при производстве MP-43 визуально похожего на АК-47.

Ещё будучи Депутатом Ижевской Городской Думы неоднократно заявлял что работа немецких специалистов в Ижевске в 1946-52 годах вполне достойна мемориальной доски на доме по ул. Красная 133. Это только подчеркнёт то что Ижевск является не только «столицей русского оружия», но является мировым оружейным центром, в котором умеют использовать все преимущества международной инженерной и интеллектуальной кооперации.

Но это не делается только из соображений ложно понимаемого «престижа». Точно так же как в Ижевске никак не увековечена память и о первооснователях ижевского оружейного производства – восьмидесяти восьми немецких немецких мастеров привезённых в Ижевск ещё в 1807 году основателем Ижевского Оружейного А.Ф. Дерябиным. Уже тогда в Ижевск прибыли несколько мастеров из Зуля в числе мастеров из других немецких городов. И даже главный мастер Карл Попе отправился в путь в Российскую Империю именно из Зуля. Мы должны гордиться взаимообогащающим влиянием культур и инженерных школ, а не стыдиться её. России часто приходилось оказываться в роли догоняющей, но это говорит не о неполноценности её народа, а то что оставаясь открытой она всегда справлялась с решением этой задачи.

Вместо цивилизованного подхода у нас царит «совковость», и даже Тильзит, в котором был заключён «Тильзитский мир» давший толчок к основанию Ижевского оружейного, сейчас носит имя Советск. Такой вот «Советский мир между Наполеоном и Александром»…

Соотношение времени и пространства в перспективе longue duree истории Руси/России/СССР/России

Российское людское сообщество к началу  ХХI века было уже почти полностью  расчеловеченным за годы так называемого построения социализма.  В строго социально-психологическом смысле это был, разумеется, уже никакой не народ, а человекомасса из атомизированных злостно и агрессивно ненавидящих и всегда готовых уничтожить друг друга индивидов. Это было людское сообщество в состоянии ресентимента. В то же время, эта человекомасса видела происходящее, думала о нем и даже чувствовала, вернее, оставалась бесчувственной к любому «Другому», особенно, если этот «Другой» в горе  или ему очень больно. Словом, смотрела на происходящее и на боль и страдание «Другого» глазами, будучи в состоянии эмпатии, присущей одному-единственному человеку — безразлично, равнодушно безжалостно и с неизбывной ненавистью ко всем.

Особенно наглядно это безразличие и беспомощность к самому себе этого людского сообщества проявились, когда путинская власть в несколько хорошо осознанных, тщательно продуманных и целеустремленных приемов, последовательно, шаг за шагом, как в экспериментальной лаборатории осуществляла устранение людского сообщества из сознательной, суверенной жизни страны, из экономической, социальной и политической жизни.

За пятнадцать лет ХХI века путинской властью были проведены на законодательном и исполнительном уровнях следующие наиболее широкомасштабные и показательные в этом отношении социально-политические операции:

• ликвидирована система свободных выборов;
• ликвидирована независимая от власти судебная система;
• ликвидирована свобода проведения митингов и демонстраций;
• ликвидирована Дума и Совет Федерации, как независимые органы власти, а вместе с ними ликвидирован и сам принцип разделения властей;
• ликвидированы практически все бумажные и электронные независимые СМИ;
• ликвидирована возможность проведения всероссийских, городских, региональных референдумов;
• ликвидированы НКО, готовится закон о запрете нежелательных организаций;
• проводится регулярный террор и громкие политические убийства наиболее известных  оппозиционеров;
• ликвидирована сама политическая оппозиция, как неотъемлемая составляющая нормального общественного устройства.

Таким образом, казалось бы, с основными тенденциями в российской социально-политической системе начала ХХI века все логично предсказуемо: обретают окончательную естественную завершенность глубинные начинания предшествующего столетия. Власть становится par excellence волящей себя волей, а сам российский социум полностью погружается состояние ресентимента немощи, проистекающий из воли к мощи, силе и власти, гнездящейся в самой немощи, бессилии и унижении.

И все-таки не покидает ощущение, что не достает какой-то очень важной детали в этой общей характеристике российской социально-политической системы, пускай и не столь значимой и важной, как сами по себе эти волящая себя воля или ресентимент.

И действительно, если подумать и воскресить в памяти все образы Путина типа того, в котором он предстал перед всеми нами, например, в  его полете с журавлями. Ведь был же реальный Путин в нашей бытийной реальности во всех подобных образах этого прошедшего пятнадцатилетия. И именно он и именно в этих образах он стал едва ли не главным олицетворением всего этого начального отрезка его правления. И с «русскими» амфорами в обеих руках, выходящий на глазах у всех прямо со дна морского, и с алтайским тигром в дремучей тайге, и он сам собой с оголенным торсом на коне, и он же с белугой в пучине морской, и с полутораметровой щукой, приплывшей к нему на крючок.

Возникает масса вопросов, что бы могли означать все эти нарочито демонстративные явления Путина граду и миру. Ведь нельзя же все их списать на пи-ар технологии с целью поднять его рейтинг, запредельный и без этих его странных явлений. Он предстает в этих своих явлениях, по крайней мере, как Мессия, как посланец из потустороннего мира к нам на этот земной мир, чтобы разрешить здесь все проблемы.

Вот, например, некоторые, на мой взгляд, наиболее важные из таких вопросов.

1. Неужели столетия постоянного  нарастающего насилия власти над населением действительно сделали это население настолько социально расчеловеченным и психологически нерациональным, что власть может уже вообще не брать в расчет эти свойственные человеку его социальную сущность и способность рационально воспринимать происходящее и позволять себе любые выходки с целью воздействовать исключительно на его эмоции и животные инстинкты.

2. Сама эта власть, будучи воплощенным насилием, не будучи никогда и никому неподотчетной и неподконтрольной, оставаясь принципиально несменяемой, всегда волящей себя волей, способна ли сама такая власть воспринимать происходящее и  действовать вполне осознанно и исключительно рационально. Или же её действия только внешне, только с виду кажутся осознанными и рациональными, а на самом деле они всецело обусловлены её же, власти подсознательным, иррациональным и столь же инстинктивным. Иначе трудно объяснить всю эту античеловечность, антиантропность даже и антизападноевропескость советской и постсоветской власти и такое количество античеловеческих преступлений, совершенных ею за минувшее столетие.

3. Те примерно 14-16% населения России, которые не поддаются крымнашинским настроениям и переживаниям, голосуют против Путина и поэтому  a priori считаются здоровой социальной основой российского общества, они-то, хотя бы действительно воспринимают происходящее строго рационально и действуют адекватно, то есть, вполне осознанно.

Увы, и по этой «здоровой основе» у меня большие сомнения. Почему-то не доносятся и из этого меньшинства нашего населения, когда речь заходит о глубинных, первостепенных причинах наших бед и несчастий ни о тотальной отрешенности от свободного доступа к ресурсам страны, ни о господстве российской власти собственностью на людей, а не частной собственности на землю, как традиционно происходит на Западе. Чем, собственно, и объясняется цивилизационная противоположность между ними.

Юрий Афанасьев via SotnikTV

Будь проклята эта Америка!

Кох Альфред @ Facebook

Некоторое время назад я смотрел по телевизору какой-то документальный фильм про Северную Корею. В нем рассказывалось о некоем зубном враче из Южной Кореи, который за свой счет снарядил передвижной стоматологический пункт-автобус и разъезжал по деревням Северной Кореи и бесплатно лечил колхозникам зубы. Это был чистый акт благотворительности.
В фильме он подробно рассказывал как ему мешали северекорейские бюрократы, как его подозревали в шпионаже местные спецслужбы, как его пытались арестовать, как не давали провезти через границу расходный материал и т.д.
В конце показаны вылеченные им люди, которые годами не могли остановить банальный кариес и у которых от этого были вместо зубов - черные пеньки. Как он рвал зубы, болевшие к тому времени уже три месяца, как протезировал пустой рот старушки...
И что было самое противное: все эти люди выйдя из его автобуса первым делом начинали хвалить Ким Чен Ира (тот еще был жив) и ругать Америку и Южную Корею за то, что они мешают им построить коммунизм.
И теперь самое интересное: ВСЕ ЭТИ ЛЮДИ ЗНАЛИ (!!!), ЧТО ЭТОТ ВРАЧ ИЗ ЮЖНОЙ (!!!) КОРЕИ. ЧТО ОН ПРИЕХАЛ ДОБРОВОЛЬНО И ЗА СВОИ ДЕНЬГИ.
Они ни разу не поблагодарили его. Ни разу. Они считали главным благодеянием разрешение им полечится у него, которое дала им их власть. Могла ведь и не разрешить. А разрешила! Разве это не есть акт чистой благотворительности?

Oleg Kashin @ Facebook

В спортзале 1-й школы, который теперь превратился в мемориальный комплекс, я позавчера встретила супружескую пару из Ставропольского края. С ними был сын-подросток. Видно, они проезжали мимо и решили свернуть, посмотреть на бесланскую школу. Они ходили вдоль облупившихся стен и рассматривали фотографии погибших. Читали, что написали-нацарапали на стенах те, кто приезжал сюда все эти годы. В какой-то момент мама семейства, по-православному прикрывшая голову платком, громко прошептала: «Будь проклята эта Америка!»

Медицинская правда о совке. Обратная сторона правды

Наткнулся в сети на текст, много где его видел, и вот редко спорю с людьми, а тут захотелось. Оспорить по каждому пункту. 

Я хорошо помню СССР. Детские воспоминания - самые яркие, а так как я из врачебной семьи, то есть социальная часть в моем доме обсуждалась и ощущалась достаточно объъективно и полно, позволю себе возмутиться по пунктам. Итак. 

Ниже текст, на который молятся в РФ, я так понимаю, и мои комментарии курсивом. 


Сейчас принято ругать ненавистный совок, но нельзя не признать того, что имеем спустя годы и это все родом из СССР. Ведь многие страны с нас тогда брали пример.

1.Право на восьмичасовой рабочий день. Впервые в мире в истории человечества.

Не нужно путать право и обязанность. В СССР (да и сейчас зачастую) мы имеем не право, а обязанность на 8-часовой день, неполный рабочий день почти никогда не устраивает работодателя, а зарплату вы и вовсе получаете раз в месяц и никогда и никто не считал переработки, дополнительные нагрузки к вашей зарплате. Во всем мире в это время зарплата была почасовой со времен Линкольна. 

2. Право на ежегодный оплачиваемый отпуск. Впервые в истории человечества.

Впервые в истории человечества - это, конечно, серьезное заявление, но оно сильно отдает пропагандой. Ежегодный оплачиваемый отпуск существовал в теории, но если ваш руководитель не считал нужным вас отпускать, отпуска у вас и не было. Исключение составляли стратегические работники в погонах и бюджетники, типа учителей, которым и так летом было нечего делать. Оплачивался отпуск только согласно категориям и по минималке. Врачей в отделении никогда не отпускали в отпуск тогда, когда они хотели, и уж точно не на месяц. 

3. Невозможность увольнения работника по инициативе администрации или хозяина без согласия профсоюзной и партийной организации.

В СССР всем коллективом могли разобрать недостойное поведение, что могло легко стать поводом для увольнения. Выговоры могли быть объявлены по любому поводу и разведенок или холостяков никто не жаловал. Мужиков, женившихся во второй раз, могли разбирать на партсобраниях и лишать премий. Запросто. Подать в суд никто не мог - не было таких судов и таких процессов. 

4. Право на работу, на возможность зарабатывать себе на жизнь своим трудом. Причем выпускники профессиональных учебных заведений имели право на обязательное трудоустройство по трудовому направлению с предоставлением жилья в виде общежития или квартиры.

Ключевое - право на обязательное трудоустройство. От распределения косили, как от армии сейчас. Можно было живя в Москве, распределиться в Караганду без права на нормальное жилье, общежития образца СССР были хуже концлагерей. Вернее, они ими и были - камеры-одиночки без сральника и кухни. Специалист должен был отработать свое бесплатное образование минимум тремя годами ада. 

5. Право на бесплатное общее и профессиональное образование. Причем, как среднее профобразование, так и высшее. Впервые в мире.

Впервые в мире в СССР бесплатное образование было сговором с дьяволом. Можно было быть профессорской дочерью, закончить истфак и сгнить в Башкирии по распределению. Смотри выше. 

6. Право на бесплатное пользование детскими дошкольными учреждениями: детскими яслями, детсадами, пионерлагерями. Впервые в мире.

Вранье. За питание и продленку всегда и везде доплачивалось отдельно. Немного, копейки, но доплачивалось. Нанимать няню считалось буржуйством и поводом для разбора на партсобрании. В остальном неведомом совку мире муниципальные садики и школы были всегда. Бесплатные. 

7. Право на бесплатное медицинское обеспечение. Впервые в мире.

От повторения "впервые в мире" мне уже хочется закрыть монитор и плакать. Бесплатной медицины никогда, нигде и ни при каких условиях не было и нет. Налоги, отчисления, страховки - в той или иной форме вы все равно платите за свое лечение, только вопрос качества, с которым в СССР была полная задница. 

8. Право на бесплатное санаторно-курортное лечение. Впервые в мире.

Это мое любимое. Чтобы получить профсоюзную путевку слесарь отчислял каждый месяц не менее 1 процента от зарплаты, чтобы раз в пятилетку за особые заслуги иметь возможность купить путевку в клоповник вроде турбазы где-то, со жиденькой столовской едой и коммендантским часом за 30% стоимости. Некоторые должности и особо рьяные работники имели возможность получать элитные путевкки в Аркадию, например. В такой же клоповник, только номер побольше. Кормили все равно дрянью. И чаще, чем раз в пять лет такие путевки не выдавались без особого блата. 

9. Право на бесплатное жилье. Впервые е в мире

Бесплатное жилье действительно выдавалось, но не всем. Большинство получало его к сорока-пятидесяти годам, превратившись в основательных неврастеников, вырастив детей в общагах и на двухъярусных кроватях, занимаясь сексом за занавесочкой с родителями в одной комнате, либо в общаге, где не дай бог твоя жена кричала не слишком коммунистически. Чтобы получить жилье, надо было носить погоны, быть академиком или нарожать шестерых и вопить на площади, что я и есть советская власть. 

10. Право на свободное высказывание своих взглядов по всем проблемам современной жизни страны. Впервые в мире.

Тут просто занавес. Даже не хочу комментировать. За меня это может сделать ГУЛАГ и родня всех убитых несогласных, вплоть до прихода Горбачева. 

11. Право на защиту государства от произвола местных начальников и чиновников. Впервые в мире.

Ну да. Партия нагнула, партия разобралась. Детский лепет, пчелы против меда. 

12. Право на бесплатный проезд к месту работы или учебы по индивидуальному, оплачиваемому государством проездному документу. Впервые в мире.

Опять впервые. Во всем мире есть школьные автобусы и социальные автобусы. В всем мире есть приюты для стариков и хрен знает что еще есть. Крупные корпорации типа автозводов в Детройте еще в 32 году возили своих сотрудников совершенно бесплатно. 

Кроме того, женщины имели право на целый ряд дополнительных своих льгот:

1.Право на трехлетний декретный отпуск с сохранением рабочего места. (56 дней - полностью оплачиваемый, 1, 5 года - пособие, 3 года - без прерывания стажа и запрет администрации на увольнение.).

Да, только стоит сросить, почему при таком счастье существовали ясли и искусственное вскармливание - потому что матери выходили на работу сразу же. Пораскиньте мозгами, почему им так хотелось. Может, потому что на эти выплаты нельзя было жить?

2. Право на бесплатную патронажную службу ребенку сроком до одного года.

А заодно и на вакцины, от которых дети умирали, и на обязаловку в отношении многих медицинских процедур, не всегда нужных ребенку. 

3. Право на бесплатную молочную кухню для новорожденных до трех лет.

А вместе с тем и полное отсутствие возможности купить ребенку нужные витамины, подгузники, нормальную одежду и вообще - а зачем матери такая кухня, может, потому что у большинства от загнанности и плохо принятых родов просто не было молока?

5. Право на бесплатное медицинское и санаторно-курортное лечение при любых детских заболеваниях.

Про бесплатное уже я написал выше. Очень условно бесплатное. Мать-одиночка, сидящая в декрете, никогда не имела никаких путевок. 

Ни в одной стране мира ничего подобного не было и не могло быть даже в помине. Кое какие социальные блага в зарубежных странах стали появляться лишь после Второй мировой войны в результате мощного рабочего движения, вызванного существованием на планете Советского государства, Государства рабочих и крестьян.

Или вы все-таки будете с этим спорить?:)

Вот это я прочитал в сети, и вот это меня возмутило. Ну нельзя же так врать!

Действительно, ни в одной стране мира роженицы не лежали по 10 человек в палате, действительно ни в одной стране мира не было такой примитивной анастезии и такого процента родовых травм, сепсисов и лечения гриппа антибиотиками. Действительно, ни в одной стране мира не было страшных бормашин и отсутствия УЗИ, чтобы определить патологию роженицы. Действительно, ни в одной стране мира не было душных палат для инсультников. Ни в одной стране мира не лечили все подряд анальгином, который во всем мире уже был запрещен. Ни в одной стране мира не выдирали аденоиды каждый раз, как они вырастали, вместо того, чтобы лечить. Ни в одной стране мира не считалось, что отпуск по уходу за ребенком может быть только при наличии температуры выше 38 градусов. Действительно, ни в одной стране мира...

farmakopeykin @ LiveJournal via @Serzzle

Царство политической имитации

Недавно новый венгерский премьер Виктор Орбан порадовал научный мир, заявив, что хорошо бы построить в Венгрии нелиберальную демократию на российский манер. А то либеральная модель как-то себя исчерпала. При этом он довольно проницательно заметил, что «самая популярная тема размышлений сейчас - как работают системы, которые не являются ни западными, ни либеральными, ни тем более либеральными демократиями».

Действительно, нет ничего актуальнее в современной политической науке, чем изучение гибридных режимов. Терминов для них имеется множество, что отражает неустоявшийся характер предмета исследования: нелиберальные демократии, имитационные демократии, электоральный авторитаризм, нетираническая автократия.

Что полезного может дать практике передовой край науки? Природу гибридных режимов важно понимать хотя бы во избежание навязчивых исторических аналогий и траты времени на ожидание, когда же за окном наступит фашизм или взойдет заря советской власти.

Исторический пессимизм всегда в моде. Считается, что главный урок XX в. в том, что в любой момент все может стать хуже, чем было, и никакая цивилизованность не предохраняет от внезапного приступа одичания. Но «хуже» и «лучше» - термины оценочные. А популярные рассуждения про «дно, в которое постучали» и прочие хроники грядущего апокалипсиса звучат убедительно, но рациональной основы под ними не больше, чем в обычае плевать через левое плечо и боязни сглаза. Принимать на такой основе решения не менее опрометчиво, чем руководствоваться оптимистическим «авось пронесет».

Гибридный режим - это авторитаризм на новом историческом этапе. Известно, в чем разница между авторитарным и тоталитарным режимами: первый поощряет в гражданах пассивность, а второй - мобилизацию. Тоталитарный режим требует участия: кто не марширует и не поет, тот нелоялен. Авторитарный режим, наоборот, убеждает подданных оставаться дома. Кто слишком бодро марширует и слишком громко поет, тот на подозрении, вне зависимости от идеологического содержания песен и направления маршей.

Гибридные режимы заводятся в основном в ресурсных странах, иногда называемых петрогосударствами (но их жизнеобеспечивающим ресурсом не обязательно является нефть). Это режимы, которым деньги достаются даром: не от труда народного, а от природного ресурса. Население гибридным режимам только мешает и создает дополнительные риски заветной мечте - несменяемости власти. В сердце таких режимов - мысль, которую в России почему-то приписывают Маргарет Тэтчер: хорошо бы иметь Х граждан для обслуживания трубы (скважины, шахты), а остальные бы куда-нибудь подевались. По этой причине режим опасается любой мобилизации: у него нет институтов, использующих гражданскую активность и участие.

Западные исследователи, назвавшие гибридный режим нелиберальной демократией или электоральным авторитаризмом, обращают внимание на одну его сторону - декоративность демократических институтов. В гибридных режимах проходят выборы, но власть не меняется. Есть несколько телеканалов, но все они говорят одно и то же. Существует оппозиция, но она никому не оппонирует. Значит, говорят западные политологи, это все декоративная мишура, под которой скрывается старый добрый авторитаризм.

На самом деле гибридный режим является имитационным в двух направлениях. Он не только симулирует демократию, которой нет, но и изображает диктатуру, которой в реальности не существует. Легко заметить, что демократический фасад сделан из папье-маше. Труднее понять, что сталинские усы тоже накладные. Это трудно еще и потому, что для современного человека «точеное насилие» и «низкий уровень репрессий» - морально сомнительные термины. Мы живем в гуманистическую эпоху, нас ужасают человеческие жертвы, по европейским понятиям ХХ в. ничтожные.

Гибридный режим старается решить свою основную задачу - обеспечение несменяемости власти - относительно низким уровнем насилия. Он не имеет в своем распоряжении ни морального капитала монархии, ни репрессивной машины тоталитаризма. Нельзя развернуть «маховик репрессий» без активного участия граждан. Но граждане гибридных режимов не хотят ни в чем участвовать. Характерно, что государственная пропаганда в гибридных режимах никого не мобилизует. Она объединяет граждан по принципу пассивности.

Посмотрите на российские 87%, которые одобряют всё, от военных вторжений до продуктовых санкций. На вопрос «одобряете ли?», они отвечают «да». Но при этом они ничего не делают. Они не записываются в добровольческие батальоны, не ходят на провоенные митинги. Они даже на выборы не особенно ходят, отчего гибридному режиму приходится бесконечно заботиться о ложной явке и фальсификации результатов. Из политически обусловленных активностей за этими людьми замечены лишь съем денег с банковских счетов, перевод их в доллары и закупка сливочного масла.

Пропаганда с головокружительной эффективностью формирует мнение именно тех людей, чье мнение не имеет значения. Не потому, что это якобы «второсортные люди», а потому, что их мнения не связаны с их действиями. Они могут обеспечить власти одобрение, но не поддержку, на них нельзя опереться.

Режим понимает своим рептильным мозгом (это не ругательство, а нейрофизиологический термин: самая древняя часть мозга отвечает за безопасность вида и управляет базовым поведением), что 87% одобряющих не являются субъектами политического процесса. Имеет значение только мнение активного меньшинства. Этим объясняется «парадокс законотворца»: зачем власть, располагающая, казалось бы, сплоченной всенародной поддержкой, никак ею не пользуется, а принимает все новые и новые законы репрессивно-оборонительного содержания?

Может быть, свежие законы имеют целью нащупать это активное меньшинство? У них есть второе гражданство, или они как-то связаны с общественными организациями... А может, это блогеры. Или те, кто ходит на митинги и любит курить в ресторанах? Как их нащупать, как придушить - не слишком, а слегка? А еще лучше убедить, что они ничтожные отщепенцы и что хорошо бы им уехать. Гибридный режим никогда своих граждан не удерживает - напротив, поощряет активное меньшинство к отъезду.

Гибридные режимы довольно устойчивы и живучи. Они пользуются преимуществами почти рыночной экономики и частично свободной общественной среды и потому не разваливаются за день, как классические диктатуры. Это надо знать и ожидающим ремейка развала СССР, и тем, кто ждет его внезапного возрождения. На 16-м году правления удариться об пол и обернуться бравым фашистом так же затруднительно, как убиться об стену и возродиться лучезарным либералом.

Из этого не следует, что гибридный режим стабилен. Он жаждет стабильности и ради нее готов на любые потрясения. Корень кажущегося противоречия лежит в механизме принятия решений - кощеевой игле гибридного режима.

Последовательно отрезая и забивая мусором все каналы обратной связи, режим вынужден действовать во многом на ощупь. Для связи с реальностью у него остается телевизор, разговаривающий сам с собой; элиты, подобранные по принципу некомпетентности; плюс внутреннее чувство вождя, чье сердце должно биться в унисон с народным, но за долгие годы пребывания в изоляции может перейти на свой ритм. Поэтому режиму приходится постоянно угадывать, будет ли его действие приемлемым для внешней и внутренней аудитории. Когда режим ошибается, у него нет никаких рычагов исправления ошибки. Гибридный режим заднего хода не имеет: он устойчивый, но не маневренный.

Появление имитационных демократий - не результат порчи демократий неимитационных. Это плод прогресса нравов, который уже не позволяет применять насилие так широко и беспечно, как это было принято еще 50 лет назад. Если «лицемерие - дань, которую порок платит добродетели», то имитация - это налог, который диктатура платит демократии.

Екатерина Шульман @Ведомости via Facebook

Агрессивные и послушные

Ушел из жизни академик Юрий Афанасьев. Один из создателей знаменитой Межрегиональной депутатской группы – первого в России опыта легальной парламентской оппозиции. Основатель Российского государственного гуманитарного университета, где он мечтал воспитывать новое поколение свободных людей. Автор термина «агрессивно-послушное большинство», который, к сожалению, и сегодня, спустя четверть века, очень точно описывает состояние российского общества.

Горбачевская перестройка привела в политику ярких представителей университетской и академической среды. Самыми известными из них стали юрист Анатолий Собчак, которого своим политическим учителем публично называет нынешний президент России, бывший ректор МАИ Юрий Рыжов, ректор МХТИ имени Менделеева Геннадий Ягодин, успевший поработать министром образования СССР, и профессор Юрий Афанасьев.

В политике он пробыл немногим более четырех лет: с конца 1980-х до 1993 года. Но оставил свой след в политической истории в момент, когда рушилась советская империя и на ее месте возникала новая (как многим тогда казалось — демократическая) российская государственность.

Афанасьев остался в политической истории России прежде всего благодаря двум своим поступкам.Историк Афанасьев настаивал, что между Лениным и его последователями нет принципиальной разницы ни в идеологии, ни в методах ее насаждения.

Во-первых, он первым из российских политических деятелей посмел публично критиковать Ленина с трибуны съезда народных депутатов, при том что официальный горбачевский политический дискурс сводился к тому, что Ленин хороший, социализм хороший, а Сталин просто исказил единственно верное учение. При Горбачеве главной идеологической идеей перестройки стали возврат к полумифическим «ленинским нормам» и «построение социализма с человеческим лицом».
Во-вторых, именно он ввел в политический обиход термин «агрессивно-послушное большинство». Так Юрий Афанасьев назвал реакционное большинство съезда народных депутатов, клеймившее академика Сахарова, пытавшееся не допустить избрания Бориса Ельцина в Верховный Совет и блокировавшее деятельность комиссии по расследованию секретных протоколов к пакту Молотова-Риббентропа — именно тогда одна из депутатов-«доярок» заявила с трибуны съезда: «Ну, Молотов, это понятно, это бывшая Пермь. А Риббентроп — это где, в Латвии или в Эстонии?»

Увы, агрессивно-послушное большинство оказалось живее всех живых — оно определяет политику в России и поныне.

Причем его агрессивность проявляется не только в ненависти под воздействием пропаганды к мифической «пятой колонне» или «майдану», но и в чисто бытовой сфере. У большинства россиян не вызвал никакого осуждения закон о запрете усыновления иностранцами детей-сирот. Уровень гомофобии в нашей стране один из самых высоких в мире. Большинство, судя по разным соцопросам, одобряет возвращение смертной казни, вытрезвителей, принудительного лечения психически больных и многих других репрессивных инструментов СССР.

Одно время казалось, что в обществе просыпается эмпатия. Что люди становятся гражданами. Волонтеры координировались для помощи жертвам пожаров и наводнений. Зарождались благотворительные институты. Порой даже водители стали пропускать пешеходов не только на светофоре. Но эти ценности гуманизма явно не успели стать ценностями большинства.

Не довелось нам 40 лет бродить по пустыне, чтобы поколение свободных людей сменило поколение рабов. Но и 40 лет, как оказывается, для нашей жизни недостаточно.

Потому что бродим уже почти тридцать лет, а все то же большинство, то агрессивное, то послушное, то все вместе.

Многовековая история подавления свободы личности в России дает о себе знать моментально, как только власть начинает в своих целях эксплуатировать этот коллективный «инстинкт раба».

Наличие «агрессивно-послушного большинства» позволяет власти эффективно управлять ненавистью, направляя ее то на одну, то на другую социальную или политическую группу. На ту или иную идею. Или, как несколько раз случалось в последние годы, даже на целый отдельный народ.

Сегодня это большинство ненавидит геев или «хохлов», до этого обструкции повергли грузин. Завтра это могут быть любые оппозиционеры. Затем – рисующие «неправильные» картины художники, пишущие «неправильные» тексты писатели, снимающие «неправильные» фильмы режиссеры. В общем, все, кого подскажут ненавидеть «руководящая линия партии» и телевизор.

Особенно грустно, что частью этого агрессивно-послушного большинства стала научная и университетская среда, гуманитарная интеллигенция.

Создавая Российский государственный гуманитарный университет, историк-романтик-революционер Афанасьев понимал, как важно стране иметь хорошее гуманитарное образование. Он сознательно пытался создать университет, из которого выходили бы свободно мыслящие люди, потому что они могли стать основой развития новой России.

Теперь в России днем с огнем не сыщешь ректора вуза с подлинно демократическими убеждениями — в лучшем случае, это ситуация с несколькими крупными научным заведениями, которые еще могут дать работу и политический приют профессорам, имеющим собственное мнение и позволяющим себе критику власти.

Когда студенты РГГУ в мае этого года решили бойкотировать лекцию одного из создателей движения «Антимайдан» Николая Старикова, пропагандирующего пещерный национализм и антисемитизм, это спровоцировало публичный скандал. А вот само появление подобного персонажа, ничего общего с наукой не имеющего, с лекцией в российском университете сенсацией, увы, не выглядело.

Агрессивно-послушное большинство — прочный фундамент, на котором произрастает и вольготно чувствует себя нарастающее мракобесие. Энтео, казаки, уничтожающие памятники культуры в культурной столице, и прочие проявления неоварварства – явления одного порядка.

И академическая среда, и университеты давно лишены той автономии, которой они более-менее обладали в дореволюционные, и — в значительно меньшей степени — в советские времена. Реформа Академии наук поставила ученых в зависимость от «завхозов» из Федерального агентства научных организаций. Сама наука либо уехала, либо устарела, либо увлеклась плагиатом. Диссертации защищают все кому не лень, часто без малейших на то научных оснований — политики, чиновники, дети важных и нужных людей.

Политическая лояльность и в этой среде теперь едва не главный критерий достижения карьерного роста.

…Юрий Афанасьев ушел из политики очень быстро, еще в 1993 году, публично выражая сомнения в том, что Россия способна на демократическую трансформацию. И оказался прав. Он писал об опасности расчеловечивания России и тоже как в воду глядел. Надо ли повторять, что двигать вперед экономику, науку и культуру послушные не могут. Они могут стабилизировать, консервировать, охранять. Чтобы развиваться, нужно быть свободным и не бояться.
Газета.ру via Facebook

Ни бунта, ни реформ

Прошло почти четыре года с того момента, как Путин заявил о своем неизбежном возвращении в Кремль. Полтора года — со дня присоединения Крыма. Девять месяцев — с момента первой серьзной экономической дестабилизации. Однако сегодня о близости перемен и слабости режима говорят только те самые люди, которые пытались убедить нас в том же и десять, и пять лет тому назад.

Перемен же как не было, так и нет. Даже вектор развития сменился с обнадеживающего на нисходящий, но ситуация выглядит куда стабильнее, чем в любой год из последних 15. Почему же в России необходимо мечтать о переменах, но ждать их не следует? На этот вопрос можно дать довольно аргументированный ответ.

Перемены в общественной жизни бывают двух видов: эволюционные, постепенные (как правило, мирные), и революционные, неожиданные (и обычно довольно жестокие).

Эволюционные перемены в России невозможны по двум причинам.

Прежде всего потому, что для них необходима определенная культура поведения масс — тех частей общества, которые обычно называют меньшинством и большинством. Элементарная логика требует, что для нормального демократического процесса эти части общества должны быть подвижными, и в зависимости от ситуации меньшинство может становиться большинством, и наоборот.

Общества, в которых данный процесс невозможен (например, такие, в котором принадлежность к каждой из групп определяется этнической, национальной или религиозной идентичностью), как правило, не бывают ни демократическими, ни даже успешными.

Россия в этом отношении — особая страна. Как бывшая империя, она сохранила определенную толерантность, и националистические партии здесь не слишком популярны. Как коммунистическое общество, она относительно индифферентна к религии, и последняя скорее насаждается властью, чем имеет глубокие корни.

Вроде бы ничто не мешает нам быть нормальной политической нацией — кроме нашей истории.

История России предполагает жесткую постановку вопроса «свой – чужой», «с нами или против нас». Любое меньшинство никогда не рассматривалось здесь как носитель ценного и уважаемого мнения, но всегда воспринималось как сообщество отщепенцев и предателей.

Были ли по-настоящему опасны для советской власти демократы-шестидесятники? Думаю, если бы в партии прислушались тогда к их скромным пожеланиям, СССР мог бы просуществовать еще не одно десятилетие, осененный теми же идеями социальной справедливости и борьбы за мир. Но система превратила это меньшинство в «диссидентов» и выбросило их из жизни общества.

Так и сегодня, инкорпорируй элита своих самых непримиримых критиков в среднего уровня властные структуры, они стали бы самыми активными ее сторонниками (не будем повторять всем известные примеры) — но она числит их «пятой колонной» и «иностранными агентами». Значит, меньшинству никогда не стать большинством, а эволюционным переменам — не случиться.

Кроме того, для постепенных перемен нужно гражданское общество, а оно возникает там, где есть основания для социального действия. Плотная ткань общественного организма — основа медленных перемен. В современной же России власть пошла по иному пути — по пути максимальной индивидуализации людей. К этому ее подталкивают два фактора: желание удержаться как можно дольше и невероятное пристрастие к коррупции.

Россия — это общество, в котором многого можно достичь в одиночку, но ничего — коллективно.

Сама идея русского закона, «строгость которого компенсируется необязательностью выполнения», указывает именно на это. Можно договориться об особом отношении к тому или иному бизнес-проекту, откупиться от службы в армии, незаконно перепланировать квартиру и т.д. — так можно сделать практически все. Но расширить права бизнеса массовой акцией, улучшить условия труда забастовкой, добиться пикетами новых законов — все это остается невозможным. Потому что массовое действие девальвирует взятку, а она была, есть и будет основой современной российской системы.

В таких условиях оказывается, что индивидуальное (и в том числе коррупционное) действие всегда более эффективно, чем коллективное. И это не вопрос морали или права, это вопрос экономики. Только оставаясь с системой один на один, вы можете получить от нее то, чего никогда не добьетесь, выйдя на площадь.

Индивидуалистическое же общество не способно к конструктивному оппонированию властям: от его членов можно ждать лишь бегства или бунта.

Первое мы сегодня видим отчетливо: эмиграция из России уже превышает показатели самых тяжелых постперестроечных лет, и наивно предположить, что она будет сокращаться (хотя комфортность отъезда будет снижаться по мере нарастания экономического кризиса в стране). «Имитация» выборов и даже самих социальных движений вскоре окончательно девальвирует большинство общественных инициатив, а умирание гражданского общества окончательно «отменит» любые эволюционные шансы.

Революционный слом системы сегодня тоже крайне маловероятен.

С одной стороны, потому что революция — это, что ни говори, удел относительно бедных стран (я в данном случае не говорю о событиях, которые в той или иной мере были связаны с национально-освободительными движениями). Сегодня с нашей «колокольни» даже сложно представить себе уровень жизни тех, кто участвовал в революционных войнах во Франции, выходил в Европе на баррикады 1848 года и даже боролся за установление советской власти.

Еще сложнее осознать, насколько малой была в то время ценность человеческой жизни и насколько легко провоцировалось насилие. В конце ХХ – начале XXI века революционное движение явно сместилось «на периферию» тогдашнего мира и, собственно, там и умерло. Даже если мы обратим внимание на «революции» 2010-х годов — в Тунисе, Египте, Ливии и даже на Украине — то увидим, что они происходили в странах с подушевым ВВП в $4–7 тыс.

Часто можно слышать о том, что, если страна достигает уровня, соответствующего ВВП в $12–15 тыс. на человека в год, в ней, как правило, устанавливается демократический режим. Эта формула относительно условна, но зато более очевидно другое: в таких странах не случаются революции.

Население слишком ценит достигнутый уровень жизни, чтобы решаться на бунт.

С другой стороны, революции все-таки редко бывают чисто политическими — для них необходимы серьезные социальные силы, заинтересованные в переменах. В той же Франции конца XVIII века уже существовала буржуазная экономика, и требовалось лишь уничтожить праздный класс задержавшихся у власти феодалов. В России начала ХХ века все было не так очевидно, но и там расклад передовых и реакционных сил был ясен.

Сегодня приходится констатировать, что у противников нынешнего режима вообще отсутствует какая бы то ни было экономическая база. Все состояния и бизнесы созданы либо на нефти, либо на обслуживании бюджетных потоков, либо на деятельности, прямо зависящей от госрасходов или поступающих в страну нефтедолларов.

В России начала XXI века вообще нет того «передового» класса, который мог бы стремиться к революции в надежде выступить ее бенефициаром, — речь может идти только о внутриэлитных разборках, но даже нынешняя элита достаточно дееспособна, чтобы найти варианты компромисса, если в ее среде вызреют достаточно серьезные конфликты. Россия обращена сегодня в прошлое — причем на этот счет существует всеобъемлющий консенсус, а это значит, что не только революции не случится, но и серьезных предпосылок для нее нет.

Поэтому если задумываться о перспективах современной России и о том, на какие страны она может быть похожа, я бы вспомнил прежде всего Латинскую Америку — Аргентину, Венесуэлу, может быть, Перу. Эти страны в свое время пережили крайне благоприятные времена: Венесуэла и Аргентина в разные периоды XIX века были самыми богатыми странами континента, а перед Первой мировой войной Аргентина даже занимала 7-ю строчку в мировой экономической «табели о рангах».

Все эти страны благоволили «сильной власти» и мало задумывались о ценностях демократии; во всех на протяжении большей части истории процветали коррупция, местничество и бюрократический образ правления. Они постоянно вступали в локальные конфликты, чувствуя себя обиженными вследствие отторжения у них тех или иных территорий.

«Постфолклендский» комплекс Аргентины России в полной мере придется пережить после серии экономических кризисов, периода международной изоляции и неизбежной потери Крыма.

Популизм венесуэльского «розлива» у нас и сейчас присутствует в достатке. Все эти страны объединяет общий путь — путь медленного экономического умирания. Самый высокий показатель подушевого ВВП в Венесуэле был, согласно данным ООН, зафиксирован в 1977 году, в Аргентине — в 1974-м. Подчеркну: самый высокий не в относительных, а в абсолютных величинах. С тех пор граждане стали жить не «ненамного более лучше», а просто хуже.

В России, я думаю, мы прошли (ровно сто лет спустя) свой 13-й год, и сейчас система клонится к упадку. Однако к такому, из которого нет выхода ни по сценарию российского 1917 года, ни по сценарию медленной демократической эволюции.

Чтобы понять наше будущее, советую обращать внимание на новости из Буэнос-Айреса и Каракаса: конец этих стран будет похож на то, что ожидает нас. Но ни там, ни тут он не случится скоро.

ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ @ Газета.ru