План «Крепостные»

Как устроена современная сословная Россия: Владислав Иноземцев объясняет в 10 тезисах

Термин «новое Средневековье» (the New Middle Ages) стал довольно распространенным и используется для обозначения (в основном гротескного или, правильнее сказать, алармистского) социальных или геополитических трендов конца ХХ и начала XXI века. Я не буду сейчас касаться того, насколько обоснованно применение этого понятия к западным обществам, однако, на мой взгляд, происходящее сегодня в России очень напоминает возвращение в прошлое, причем во многих аспектах.

Обычно, говоря о «новом феодализме» в России, политологи обращают внимание на два обстоятельства: на формирование наследственной правящей элиты (безотносительно от того, происходит ли «встраивание» детей элиты в систему государственного управления или окологосударственные коммерческие структуры) и на появление «новой аристократии» (или «нового дворянства») в лице касты силовиков. По сути, происходящее в этих сферах действительно можно охарактеризовать как становление новой элиты, принадлежность к которой определяется (или в ближайшем будущем станет определяться) происхождением человека и его родственными связями, — своего рода аналог noblesse de robe (дворянства мантии) и noblesse d’epeé (дворянства меча) в эпоху французского l’Ancien régime. Я добавил бы сюда и аналог «второго сословия» — стремительно расплодившееся в последние годы сообщество клириков. Сегодня численность правящего «дворянства» и попов (порядка 200–250 тыс. чиновников и силовиков среднего и высокого рангов и около 120 тыс. служителей культа) практически идентична численности дворянства и духовенства во Франции накануне революции 1789 г.˟˟).

Право «нового дворянства» управлять страной обосновывается интересами государства, необходимостью защиты общества от внешней угрозы и традиционной структурой социума, якобы слишком особенного, чтобы принять любые иные порядки. Все эти аргументы поразительно совпадают с фундаментальной логикой феодализма, описанной еще Марком Блоком˟˟˟ . Отличие новой российской элиты от советской номенклатуры, задокументированной Михаилом Восленским˟˟˟˟ состоит, на мой взгляд, в средневековой взаимообусловленности власти и богатства: в СССР первая не конвертировалась во второе столь непринужденно, как в России XXI или в Европе XIV века, а компетенции человека не стоили так мало по сравнению с его формальной должностью. Поэтому обозначение России как общества, успешно строящего «новый феодализм», в принципе справедливо (я сам писал об этом еще десять лет назад, критикуя мнение многих западных авторов, считавших, что наша страна изменится по мере того, как поколение советских спецслужбистов заменится теми, кто получал свои MBA в западных вузах и прекрасно знаком с современной цивилизацией˟˟˟˟˟, однако мне кажется, что для более объемной картины стоит обратить внимание на целый ряд весьма важных деталей.

1.

В основе «нового российского средневековья» лежит экономика рентного типа, без которой нынешняя система была бы невозможна. В течение первых двух сроков Путина и президентства Медведева дополнительные (по сравнению с 1999 годом) доходы, обеспеченные ростом стоимости нефти, увеличились в среднем с $33,5 млрд в год в 2001–2004 гг. до $394 млрд в год в 2011–2013 гг., и это закрепило основы нового режима. Феодализм всегда возникал там, где монарх (а несменяемость руководителя страны более не вызывает сомнений) имел возможность жаловать слуг деньгами, собственностью и монополиями, что сегодня и обеспечивается именно рентным характером экономики, пусть даже представлявшая в Средние века основную ценность пригодная для сельского хозяйства земля сменилась месторождениями полезных ископаемых, газопроводами и участками под городскую застройку. В путинской России мы видим восстановление средневековых хозяйственных практик во многих формах, вплоть до практически неизвестной обществам Нового времени системы откупа налогов (которым в чистом виде является, например, система «Платон», «отписанная» Кремлем очередному сановному сынку, равно как и многие программы сертификации).

2.

Вполне средневековый подход российской власти к богатству подчеркивается ее зацикленностью на трех факторах: сырье (более 80% всех переговоров, которые вел В. Путин с зарубежными партнерами в 2000–2012 гг., касались газа и нефти); численности населения (начиная с 2006 г. демография стала одним из главных «коньков» режима — и акцент делается именно на умножении числа подданных через повышение рождаемости или стимулирование иммиграции, а не на их человеческий потенциал и креативные возможности [отток самых квалифицированных кадров не вызывает видимого беспокойства у властей]) и размере территории (аннексия Крыма показала, что стремление закрепиться в проблемных районах постсоветских государств было системным фактором, а никакой не случайностью). Все эти моменты указывают на то, что богатство и сила страны воспринимаются обитателями Кремля так, как если бы им были совершенно незнакомы экономические работы даже последней трети XVIII века.

3.

Важным элементом средневекового сознания становится восстановление первостепенного значения понятия «государства», причем не в значении stato или l’État — как некоего определенного порядка, а именно как структуры абсолютного доминирования (многие исследователи неслучайно выводят этимологию русского слова «государство» из слова «Господь»˟˟˟˟˟˟ . Этот момент кажется мне крайне важным, так как именно в начале Нового времени в Европе стало более распространенным понятие нации как гражданской или исторической общности, к которой политики с тех пор и апеллировали на протяжении нескольких столетий, но в России путинское «государство» отражает как раз неспособность и нежелание строить гражданское (да и любое другое структурированное) общество, указывая на стремление к сохранению (если даже не восстановлению) имперских традиций и практик (что видно, например, на последовательном уничтожении российского федерализма, в ходе которого, если говорить без обиняков, нынешний режим и обрел свой нынешний облик˟˟˟˟˟˟˟).

4.

Я хочу обратить особое внимание на то, что речь идет о постулировании заведомо разной ценности человеческой жизни. Если обратиться к практике современных стран, окажется, например, что общество щедро вознаграждает тех, кто рискует ради него жизнью, но при этом оценивает саму эту жизнь весьма умеренно. Зарплата младшего офицера в армии США составляет $50–62 тыс. в год, или треть от зарплаты члена Палаты представителей Конгресса, однако в случае его гибели семья получает компенсацию в $300–350 тыс., в то время как в случае смерти гражданского лица вследствие несчастного случая, террористического акта, неправомочных действий властей или даже врачебной ошибки компенсации превышают указанные суммы в десятки и даже сотни раз (средние выплаты родственникам жертв теракта 11 сентября 2001 г. составили $2,1 млн, родителям студентов, убитых рухнувшим мостом в Университете Флориды, — $15 млн, компенсация за непредумышленное умерщвление Дж. Флойда достигла $27 млн, а максимальная выплата за врачебную ошибку, повлекшую кончину пациента, составляет в США $ 74,5 млн). В России ситуация выглядит противоположной: жертвы несчастных случаев получают в виде компенсации смешные суммы — от 100 тыс. рублей на одного погибшего при затоплении прогулочной лодки на озере Максимка в Челябинской области до 1–2 млн в большинстве других случаев; в то же время в случае гибели «новых дворян» ситуация меняется. Даже в ординарном случае, когда фээсбэшник сбил инспектора ГИБДД на Новом Арбате, семья последнего получила 2 млн рублей от МВД, 4 млн от ФСБ и новую квартиру в Москве стоимостью не менее 10 млн рублей. Это напоминает мне требования средневековых законов типа «Русской правды», устанавливавших градации компенсаций за увечья и смерть людей в четкой зависимости от их положения в социальной иерархии (разрыв достигал 16 раз, не считая знаменитого положения о том, что «в холопе виры нетуть»˟˟˟˟˟˟˟˟, т. е. за жизнь представителей самых низших каст не выплачивалось ничего). Возвращение к кастовой системе, подтвержденной даже на таком уровне, — самый явный признак наступающего в России Средневековья.

5.

Нельзя не видеть, что современная правовая среда в России активно уничтожается через формирование многочисленных групп лиц, находящихся вне ее прямой досягаемости. Формально это можно видеть на примере ст. 447 УПК РФ относительно т. н. «спецсубъектов», т. е. лиц, к которым применяется особый порядок возбуждения уголовных дел. Что характерно, среди них намного больше чиновников, чем (что могло быть хотя бы относительно приемлемым) народных избранников. Однако это только видимая часть айсберга, так как сотни тысяч человек имеют иные привилегии (спецпропуска, позволяющие нарушать правила дорожного движения; защиту от обысков и досмотров или возможность избегать уголовного наказания). Чиновникам сегодня намного чаще назначаются условные сроки в связи с крупными хищениями или коррупцией, чем обычным гражданам, — и при этом среди самих чиновников выделяются работники ФСБ: согласно статистике Верховного суда, уголовные дела в отношении них возбуждаются в шесть раз реже, чем в отношении других силовиков, и в 30 раз реже, чем в отношении «спецсубъектов» в целом. Можно также вспомнить, что практически все высокопоставленные чиновники, попы или их дети, виновные в дорожно-транспортных происшествиях, уходили от ответственности, тогда как рядовые граждане получали реальные сроки. 

Фактически правовая система, которая в России давно уже не отвечает основным требованиям права — всеобщности и неретроактивности (в первом случае мы видим законы, заведомо принимаемые в интересах одного или нескольких лиц, например «закон Тимченко»; во втором — придание обратной силы изменениям в статью 4 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» и статью 4 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»), — разрушается также и в целом неравным применением к различным группам граждан, что лучше многих других фактов говорит о возвращении к характерному для Средних веков сословному обществу, в котором люди обладали разными правами и свободами.

6.

Продолжением этого же подхода является разделение общества на страты в зависимости от анахроничных представлений о «норме», которых становится в нашей стране все больше. Прежде всего в данном контексте можно вспомнить о формальной декриминализации домашнего насилия, жертвами которого в 85% становятся женщины, что de facto означает признание за мужчинами особого доминирующего статуса в обществе, что несовместимо с базовыми постулатами доктрины прав человека и основными ценностями современного социума. Нельзя не заметить, что российские власти с подозрением относятся также ко всяким отклонениям (причем гомосексуальные отношения, например, даже в соответствующих законах именуются «нетрадиционными» — что подчеркивает то значение, которое придается в стране традиционным канонам, что также характерно для мало склонных к изменениям средневековым обществам) и не считают разнообразие залогом успешности и современности социума.

Еще более показательным является тот факт, что государство начинает действовать — по образу и подобию феодальных властей — от имени не общества, а религиозных групп (в частности, Сергей Лавров открыто обвиняет правительства других стран в «произвольной трактовке» поведения Иисуса), пресекая не противоправные деяния, а проявления «ересей» (только так я могу трактовать уголовные преследования свидетелей Иеговы, которым не должно быть места в светском государстве). Каталоги экстремистских материалов также напоминают «Индекс запрещенных книг», издание которого Ватиканом прекратилось еще в 1948 г.

7.

Завершая этот раздел, стоит упомянуть и о начавшемся относительно недавно процессе ревизии принципа всеобщего избирательного права, доведшем число россиян, которые не могут быть избраны в органы представительной власти, до как минимум 9 млн человек, или 8% совершеннолетних жителей страны (в данном случае о возвращении в Средние века говорить рано, но возрождение системы цензов в России принимает весьма специфический вид). В отличие от общества раннего Нового времени права у нас ограничиваются не по принципу принадлежности к определенной социальной страте, не по владению собственностью или имущественному положению, а на основе оценки «благонадежности» индивида, который не должен быть замечен в участии в акциях протеста или «содействии» экстремистским организациям. Ограничение прав на основании отношения к власти явно уводит нас от базовых принципов той демократии, которая установилась на Западе начиная с XVII–XVIII веков и возвращает ко временам «электоров» — системе, в которой власть назначается или контролируется ею самой предварительно отобранными лицами.

Однако совершенно особым (и, наверное, важнейшим) элементом новой системы является возрождение сугубо феодальных черт в организации общества в территориальном и управленческом аспектах.

8.

Это общий принцип устройства территории. Речь не идет о сходстве России с постепенно формирующимся феодальным государством, где владетельные графы и бароны обладают передающимися по наследству территориями, — речь скорее идет о ленной системе, в которой власть делегируется в обмен на клятву верности и предоставление определенных услуг. Если в прежние времена таковыми были сбор податей и обеспечение некоего числа вооруженных рыцарей, то в нашем случае речь идет скорее о должном уровне легитимизации центральной власти (главной задачей губернаторов является обеспечение эффектных результатов голосования на федеральных выборах) и обеспечении порядка на территории через соблюдение баланса интересов центральных и местных «элит», власти и влиятельных бизнес-структур. При этом руководители регионов не обладают собственной легитимностью и могут отстраняться от власти по решению Кремля (формально уже одно это исключает возможность называть Россию федерацией, так как права увольнять руководителей субъектов Федерации и назначать наместников, как это делает сегодня Москва, нет ни в одном федеративном государстве). Добавлю, что центральная власть мало вмешивается во взаимоотношения глав регионов с их подчиненными, действуя по классическому правилу «вассал моего вассала не мой вассал»; муниципальные власти взаимодействуют практически исключительно с региональными.

9.

Система управления во многом повторяет старый русский принцип «кормления», хотя и ставший более комплексным. Чиновник отправляется в регион для управления им и «поправки» собственного состояния (в большинстве субъектов Федерации значительная часть бизнесов местного значения — сельское хозяйство, офисные комплексы, логистика, розничная торговля, локальные сети сбыта нефтепродуктов и электроэнергии — контролируется губернаторами и их «близкими людьми»). Собственность накапливается более или менее открыто — самый известный случай, вероятно, — это 650 тыс. га сельскохозяйственных угодий, принадлежащих в Краснодарском крае его бывшему губернатору Ткачеву совокупной стоимостью около $1 млрд; однако феодальные связи не исчерпываются только «кормлением». Наместники Кремля в виде разного рода полпредов и руководителей силовых структур в регионах осуществляют и неформальный сбор дани, отправляя ее в центр регулярно и в значительных объемах. Иначе говоря, конвертация фаворитизма во властные полномочия, а их самих — в деньги и собственность происходит в России постоянно, и ни о каком повышении эффективности управления говорить не приходится. Недавняя «Прямая линия» президента еще раз указала на это: несколько дозвонившихся упоминали угрозы в свой адрес от местных властей, а один проситель-экоактивист подвергся на следующий день нападению и был госпитализирован в Тамбове с серьезными ножевыми ранениями. Россия вряд ли имеет шанс распасться на отдельные княжества, но жизнь в каждом из них становится все менее управляемой по общим правилам и законам и во все большей мере подчиняющейся интересам региональных феодалов.

10.

Это выглядит особым случаем отмеченного выше: появляется все больше регионов, где воля этих феодалов намного значимее российских законов. Прежде всего на ум приходит Чечня, «народное хозяйство» которой практически каждый год показывает совокупный убыток по всем основным отраслям и чей бюджет на 89% состоит из федеральных дотаций. В республике практически не действуют российские законы, а чеченские силовые структуры совершают вылазки в разные регионы России, охотясь за неугодными. Однако не стоит считать, что дела обстоят лучше в Дагестане (где аресты мэров городов превращались в войсковые спецоперации), Ингушетии или Тыве (где построено клановое общество, все более погружающееся в архаику и, соответственно, бедность). В данном случае мы возвращаемся к уже отмечавшемуся обстоятельству: роль и степень свободы регионов определяется не их экономическим благосостоянием, а тем, как их вожди позиционируют себя по отношению к сюзерену, насколько серьезными силовыми возможностями они располагают и в какой мере важны для решения идеологических задач, ставящихся Кремлем. Все это вполне соответствует не современной логике развития, а чисто средневековым реалиям, активно воспроизводящимся в стране сегодня.

Подводя итоги, я обратил бы внимание на два масштабных тренда, которые легко могут быть прослежены в развитии нынешней России и которые явно указывают на возвращение во времена, предшествующие модернити.

С одной стороны, в то время как многие социологи говорят о нарастающем имущественном неравенстве (которое, разумеется, заслуживает должного внимания), куда более важным — но менее исследуемым — является формирование деления всего российского общества на «государевых людей» и «холопов». Сама такая стратификация имеет глубокие исторические корни: даже высокопоставленные люди на Руси привычно именовали себя данным образом перед лицом царя˟˟˟˟˟˟˟˟˟, а формально холопство было упразднено через несколько лет после преобразования России в империю, в 1723 г. У меня практически нет сомнений в том, что именно этот тренд станет ведущим в ближайшие десятилетия — и разделение общества по возможности апеллировать к своим правам и свободам станет намного более значимым, чем любые его градации, основанные на степени материального благосостояния.

С другой стороны, я бы хотел обратить внимание на то, что «государевы люди» будут все более произвольно относиться к собственности и имуществу представителей низших классов. Это можно видеть уже сейчас — например, в попытках «государева человека» Андрея Белоусова забрать у «торговцев-металлургов» то, что, по его личному мнению, должно принадлежать казне. Такое отношение будет становиться все более распространенным, что может вызвать дополнительную напряженность в обществе, которая будет попросту подавляться. Здесь же следует отметить, что по мере возвращения России в «новое Средневековье» границы будут становиться все менее проницаемыми, а «государевы люди» займутся более безопасным накоплением капиталов и имущества дома, отказываясь от вывода их за рубеж. Итогом станет постепенная экспроприация олигархических состояний и выдавливание их нынешних обладателей из страны.

Создание устойчивого тренда на архаизацию российского общества — несомненный успех Кремля и его основное достижение. Российские власти совершили нечто практически невозможное: остановили и повернули вспять социальное развитие крупной европейской страны, открытой миру и обладающей полной информацией о происходящих в ней событиях. Он создал совершенное «коммерческое государство», где власть и деньги свободно конвертируются друг в друга, вернул общество в состояние анабиоза, а свободных людей — в зависимых от хозяев жизни субъектов. «Новое Средневековье» стало естественным результатом того бегства от современности, которое Кремль преподал российскому населению в качестве единственного способа ухода от проблем, которые следовало бы решать, а не отмахиваться он них. Это будет дорого стоить России, но подводить баланс придется, видимо, уже следующим поколениям.

˟ см.: Soldatov, Andrei and Borogan, Irina. The New Nobility: The Restoration of Russia’s Security State and the Enduring Legacy of the KGB, New York: Public Affairs, 2011

˟˟ подробнее см.: Inozemtsev, Vladislav. «The Zombie Nation Returns» in: The American Interest, 2019, January-February, Vol. XIV, No. 3, pp. 25–28

˟˟˟ см.: Bloch, Marc. The Feudal Society, vol. 1: The Growth of Ties of Dependence, London and New York: Routledge & Kegan Paul, 1962, pp. 256–266

˟˟˟˟ см.: Voslensky, Michael. Nomenklatura: The Soviet Ruling Class, New York: Doubleday, 1984

˟˟˟˟˟ подробнее см.: Inozemtsev, Vladislav. «Neo-Feudalism Explained» in: The American Interest, 2011, Spring (March–April), Vol. VI, No. 4, pp. 73–80

˟˟˟˟˟˟ подробнее см.: Иноземцев, Владислав. Несовременная страна: Россия в мире XXI века. Москва: «Альпина Паблишерс», 2018, cc. 54–56

˟˟˟˟˟˟˟ подробнее см.: Абалов, Александр и Иноземцев, Владислав. Бесконечная империя: Россия в поисках себя, Москва: «Альпина Паблишерс», 2021, сс. 277–284

˟˟˟˟˟˟˟˟ cм.: Пространная Русская Правда: Троицкий список, ст. 84

˟˟˟˟˟˟˟˟˟ см.: Юрганов, Андрей. Категории русской средневековой культуры, Moсква: «Мирос», 1998, с. 218

Владислав Иноземцев @ Новая Газета via Виктор Алексеев

Как разбогатели жены Рамзана Кадырова

Расследование о том, как в составе России появился собственный султанат

В мае 2015 года в Чечне сыграли свадьбу начальника местного РОВД — 47-летнего Нажуда Гучигова и 17-летней Луизы Гойлабиевой. Фотографии жениха и несчастной невесты из ЗАГСа напоминали знаменитую картину «Неравный брак». Помимо шокирующей разницы в возрасте, было еще одно необычное обстоятельство: высокопоставленный чеченский полицейский в тот момент уже был женат.

О предстоящей свадьбе буквально за несколько дней до мероприятия узнала «Новая газета». По данным издания, школьница не желала выходить за силовика, ее родители также были против, Гучигов же в ответ расставил по селу блокпосты — чтобы юная невеста не сбежала.

За девушку бились на федеральном уровне — вступились тогдашние глава Совета по правам человека Михаил Федотов и уполномоченная по правам человека Элла Памфилова. Но отстоять не смогли — по местному ТВ выступил Рамзан Кадыров, сказал, что согласие семьи девушки получено. В ЗАГС несовершеннолетнюю невесту вел Магомед Даудов по кличке Лорд, ближайший подручный Кадырова, бывший руководитель администрации главы Чечни, а сейчас глава парламента республики. На свадьбе среди гостей была и первая жена Нажуда Гучигова.

Фотография со свадьбы. Справа на фото — предположительно, первая жена Нажуда Гучигова

Многоженство в Чечне — явление обыденное  . По законам шариата, мужчина может «взять» себе четырех жен. Одно условие: их нужно в равной степени содержать, и в равной же степени уделять им внимание. Живут жены, как правило, не вместе, значит, каждой нужен отдельный дом, один не хуже другого. Стало быть, многоженцами могут стать только люди с достатком.

«Женщина без мужчины там считает себя неполноценной. Они готовы выходить и вторыми, и третьими», — делится наблюдениями журналистка Светлана Анохина, основательница портала Daptar, исследующего тему многоженства на Кавказе. Но ни о каком официальном браке речи быть не может — вторые, третьи, четвертые жены не регистрируются в ЗАГСе.

«Девушка может отказаться, но, как правило, родители стараются устроить жизнь своих детей. Считается, что лучше она выйдет второй женой, чем будет жить в лишениях», — говорит Магомед Аламов из «Комитета против пыток».

Руководство Чечни не раз поощряло многоженство словом. «Я за то, чтобы человек имел несколько жен, если он в них нуждается и в состоянии содержать, и решал демографическую проблему в России», — говорил Кадыров в 2015 году. В другой раз, выступая за многоженство, он объяснял это суровыми чеченскими традициями: «Если молодая девушка или разведенная женщина гуляет, то ее брат убивает и ее, и того мужчину…

Лучше женщине быть второй или третьей женой, чем быть убитой.

Даже официальная жена Кадырова Медни как-то заявила: если супруг захочет еще раз жениться, она будет не против, таковы мусульманские законы. «Благородная готовность жертвовать», — восхитились журналисты государственного телеканала НТВ.

Кадыров, однако, никогда публично не признавался, есть ли у него другие жены: на официальных мероприятиях рядом с ним Медни, с которой у него 14 детей (из них — двое приемных) — получается, 12 сыновей и дочерей официальная супруга родила ему к своим 42 годам.

Лишь однажды скупая информация о неофициальном браке главы Чечни просочилась в прессу. Третьей женой Кадырова журналисты назвали местную певицу и танцовщицу Аминат Ахмадову. Из-за близости к Кадырову танцевальный ансамбль «Даймохк», которым руководит отец Ахмадовой, даже перестали звать на гастроли в Европу.

Если была «третья», то должна быть и «вторая жена». Как показало расследование «Проекта», чеченский лидер поддержал многоженство не только словом, но и делом. Его «вторая жена» обеспечена роскошным имуществом, а собственность первой, официальной супруги, скрыта за вымышленной личностью, чтобы не попадать в декларацию о доходах госслужащих. Богатство жен Кадырова говорит о том, что деньги на их содержание идут отнюдь не только из личного кармана главы республики.

Все началось с конкурса красоты.

Почетное второе место

Первый и последний конкурс красоты в современной Чечне прошел в 2006 году. Организовало его само правительство мусульманской республики. Заявки на участие собирали в грозненской библиотеке. Победительнице обещали автомобиль «Тойота» и путевку в Европу на двоих. Организаторами делался упор на то, что этот конкурс проходит по исламским канонам. Несмотря на это, отбор был вполне конвенциональным: рост — не ниже 170 см, возраст — не старше 25, «классические характеристики внешности».

Столь необычное для исламской республики мероприятие вызвало неудовольствие многих жителей. Родители не хотели отпускать дочерей участвовать, а руководство Духовного управления мусульман Чечни даже просило отменить конкурс.

В итоге нашлось 250 смелых девушек, до основного конкурса добрались двадцать из них. Девушки танцевали, пели, готовили, уверяли жюри в любви к республике, набожности и бескорыстии.

Победительницей стала 15-летняя Замира Джабраилова, второе и третье места заняли ее ровесницы Фатима и Джанора Хазуевы.

После конкурса участницы отправились на банкет в компании главы республики и его охраны. Одна из девушек, не прошедшая в финал, заплакала, и по велению Кадырова ей тут же преподнесли золотые часы Chopard с бриллиантами. За ужином девушки вышли танцевать лезгинку с охранниками, и тогда в воздух полетели деньги: сначала рублевые, а потом долларовые банкноты. Знаменитые кадры Кадырова и вихря из купюр были сняты именно там. Присутствовавшая там журналистка «Коммерсанта» насчитала на полу никак не меньше 30 тысяч долларов.

Судьбы всех трех призерок конкурса сложились благополучно. Джабраилова приняла участие еще в двух конкурсах красоты, получила высокий пост в правительстве и звание «ведущей модели» дома моды Медни Кадыровой Firdaws. Занявшая третье место Джанора Хазуева сыграла в кино — в чеченском фильме «Отчуждение» про двух братьев, разлученных войной.

А Фатима Хазуева, ставшая на конкурсе второй, закрепила свое место, став второй женой руководителя Чечни.

Царица Кишинева

В принципе, чтобы понять особый статус Фатимы Хазуевой в Чечне, не обязательно проводить расследование. О ее близости к Кадырову знают многие жители Грозного, и понятно почему — свидетельство этих отношений настолько бросается в глаза, что кажется, будто чеченский руководитель ничего не стесняется.

После второй чеченской войны Грозный лежал в руинах. Город начали восстанавливать еще при отце Рамзана Ахмате Кадырове. В 2005 году отреставрировали центральный проспект Победы, которому позже дали имя Владимира Путина. Деньги на восстановление Чечни и создание социальной инфраструктуры — не меньше полутриллиона рублей к настоящему моменту — идут из федерального бюджета, но за изменение облика Грозного принято благодарить Рамзана Кадырова. Даже день города здесь празднуется в день рождения главы Чечни.

Роскошные резиденции Кадырова, личная и рабочая, находятся в самом центре столицы. Ради уюта и безопасности главы республики специально поменяли русло реки Сунжа — теперь рабочая резиденция чеченского лидера находится словно на острове, в окружении водяного рва.

Практически одновременно с кадыровской резиденцией на противоположном берегу Сунжи началось строительство другого дворца. Еще одного столь роскошного особняка в Грозном, наверное, не найти. Участок — площадью более 9 тыс. кв. метров, размером с два футбольных поля, на территории есть даже открытый бассейн — единственный в городе.

Район, где стоит этот дворец, в народе носит название «Кишинев» — большинство улиц там названы в честь членов семьи шейха Кунта Хаджи Кишиева — суфийского шейха, которого почитает Кадыров.

В «Кишиневе» живут сплошь важные люди — здесь же, например, роскошные дома семей Магомеда Даудова и депутата Госдумы Адама Делимханова. Это запретная зона. Попасть на территорию «Кишинева» обычному человеку невозможно, тем более нельзя снимать. Грозненца, который заснял все это великолепие на свой видеорегистратор, недавно приговорили к четырем годам заключения .

В прошлом году на территории «Кишинева» в день памяти шейха Кишиева появилась своя джума-мечеть (пятничная, соборная мечеть). Мечеть нарекли именем скончавшегося в 2019 году грозненца Шайхи Хазуева. Хазуев не был известным богословом и вообще не имел к религии никакого отношения, он был обычным чиновником — в последние годы занимал пост замруководителя Кавказского управления Ростехнадзора. Зато у него было другое достоинство — покойный был отцом Фатимы Хазуевой, финалистки того единственного чеченского конкурса красоты. Ей и принадлежит главный дом «Кишинева» — тот самый дворец с открытым бассейном аккурат напротив резиденции Кадырова.

Стоимость дворца Хазуевой оценить сложно — как принято говорить, подобных предложений на рынке нет. Но если смотреть на снимки с воздуха, становится понятно, что по степени роскоши и площади дворец Хазуевой может конкурировать с лучшими домами Рублевки.

Вряд ли Хазуева могла самостоятельно заработать на все это — последние несколько лет она числится сотрудницей администрации главы Чечни с зарплатой менее 100 тыс. руб. в месяц  . Кстати, «первая жена» Кадырова Медни тоже трудоустроена в администрации своего мужа и тоже получает там зарплату.

«Жена главы»

В принципе, тот факт, что Хазуева не чужой человек для большой семьи Кадыровых, подтверждается достаточно легко. Дело в том, что Фатима и законная супруга Рамзана Медни фактически совместно владеют недвижимостью в Москве. На Мосфильмовской улице столицы, неподалеку от штаб-квартиры главной кинокомпании страны, стоит дорогой небоскреб — квартира площадью 210 кв. метров там записана на Медни. Однако парковочные места в подвале небоскреба оформлены на Хазуеву. Эта парковка еще сыграет важнейшую роль в нашем рассказе.

Земляки Хазуевой откровенничать о ее семье не торопятся. «Одна из самых уважаемых и почитаемых женщин во всей Чечне», «замужем, дети, прекрасная семья», «элита» — этими словами в разговоре с «Проектом» отзывались о Фатиме жители села Махкеты, где девушка выросла. Тем не менее несколько человек сообщили: Фатима состоит в браке с Кадыровым. «[Она —] жена главы», — отреагировал один из ее односельчан, только услышав, что мы хотим поговорить о Хазуевой.

Наконец, брак между Кадыровым и Хазуевой подтверждает Тумсо Абдурахманов — чеченский блогер и оппонент Кадырова, которому пришлось бежать из России несколько лет назад. Ближайший помощник Кадырова Магомед Даудов объявил Абдурахманову кровную месть, и в день рождения Даудова в феврале 2020 года блогер пережил попытку покушения — на него напал мужчина с молотком.

Абдурахманов, как он говорит, был дружен с братом Хазуевой, и потому знает о ее браке с чеченским лидером. Брат Фатимы Асламбек Хазуев, как рассказывает Абдурахманов, вскоре после начала отношений сестры и Рамзана начал богатеть — в один момент пересел из «лады-десятки» в Porsche Cayenne, а сейчас и вовсе занимает пост замминистра финансов республики. Впрочем, только дорогой машиной настоящий султан не ограничился бы.

Семейный бюджет

Чечня — один из самых бедных регионов России. Кадыров тоже всегда имел относительно скромный официальный заработок. Однако роскошь, в которой живет глава Чечни, говорит о том, что официальная зарплата, возможно, не единственный источник его благосостояния. Например, одно из предыдущих расследований «Проекта» рассказывало о малоприметном московском юристе Павле Кротове, на которого записан многомиллионный бизнес, предположительно связанный с Кадыровым и его окружением.

Но у чеченского руководства есть и еще один источник финансирования — это общественный фонд имени Ахмата Кадырова (далее — фонд Кадырова). Его создали еще в 2004 году — через месяц после гибели Кадырова-старшего. Президентом фонда стала вдова бывшего президента Аймани Кадырова, а председателем и фактическим руководителем — 28-летний Рамзан.

Фонд был создан, как декларируется, «в целях оказания благотворительной помощи нуждающимся гражданам и создания рабочих мест для населения республики». В 2019 году фонд Кадырова собрал больше пожертвований, чем любой другой благотворительный фонд в России — 6 млрд рублей. Это в 1,5 раза больше, чем у второго по доходам фонда — крупной еврейской благотворительной организации «Джойнт», и в три раза больше, чем у фонда «Подари жизнь», который занимается помощью детям с онкологическими заболеваниями.

Зачастую фонд Кадырова действует как кошелек для широких жестов чеченского руководства. Это были тооплата «Мерседеса», который Кадыров подарил пятилетнему мальчику за четыре тысячи отжиманий, то двухэтажная квартира, подаренная Кадыровым французскому актеру Жерару Депардье. Даже по документам
на благотворительность фонд тратит существенно меньше, чем на свое содержание.

Например, в 2019 году фонд потратил на социальную и благотворительную помощь 2,8 млрд рублей, а на «содержание аппарата управления» — более 4 млрд. При этом на оплату труда сотрудников самого фонда пошло не более 8 млн рублей, на что потрачены остальные 4 млрд, по документам понять нельзя.

Кадыров настаивает: фонд ничего не получает ни из федерального, ни из регионального бюджетов. Но, как писали СМИ ранее, пополняется он за счет принудительных сборов с жителей республики — 10% от зарплаты бюджетников либо взносы от бизнесменов. Кадыров отрицал существование поборов, утверждая, что фонд «занимается бизнесом, строит объекты, зарабатывает». Но по отчетности, сданной фондом в ФНС, 6 млрд рублей, полученные им за позапрошлый год, — это именно «добровольные финансовые взносы и пожертвования», от предпринимательской деятельности он получил всего около 300 млн рублей.

Кроме простых чеченцев, которые платят взносы, в фонд скидываются и дружественные республике бизнесмены — Умар Джабраилов и Руслан Байсаров, о которых рассказывал сам Кадыров, а также некие «друзья за границей, у которых болит душа за свою Родину». Но скидывались и российские бизнесмены, прибегавшие к «силовой крыше» чеченского руководства. Например, «православный предприниматель», владелец Русской медной компании Игорь Алтушкин ежемесячно жертвовал в фонд Кадырова 7 млн рублей (*, знает близкий к нему собеседник «Проекта», представители Алтушкина не ответили на вопросы «Проекта»*. Фонд Кадырова не ответил на вопросы «Проекта»).

В случае с Хазуевой фонд выступил как «стратегический инвестор» — фактически на деньги фонда семья «второй жены» Кадырова получила бизнес.

Больница для жены

В 2020 году на окраине родного для Фатимы села Махкеты открылся реабилитационный центр для пациентов с нарушениями опорно-двигательного аппарата. Больница опять получила имя того самого Кунта-Хаджи Кишиева. Центр был построен за счет фонда Кадырова. Однако уже в начале 2021 года у центра появилась новая владелица — компания теперь всецело принадлежит Саците Хазуевой, матери Фатимы.

Бизнес в каком-то смысле беспроигрышный, так как деньги за лечение пациентов будут поступать из государственного фонда обязательного медицинского страхования. При этом проживание в центре, в отличие от лечения, будет платным — от 10 до 80 тыс. руб. за «VIP-палату».

Щедрость мужа стоит фонду Кадырова немалых денег. За счет фонда же была построена школа родном селе Фатимы — ее назвали именем Шайхи Хазуева, как и мечеть в Грозном.

Виртуальная жена

Рамзана Кадырова, казалось, никогда не смущало, что его демонстративно роскошный образ жизни совсем не соответствует его официальным доходам. Однако в ходе этого расследования выяснилось, что чрезмерное богатство руководитель Чечни иногда все же предпочитает скрывать. Невероятная тайна открылась на той самой парковке небоскреба на Мосфильмовской улице Москвы.

По меркам другой недвижимости семьи Кадыровых, парковочные места там стоят недорого — примерно 2,5 млн руб. каждое. Фатима Хазуева получила эти места в 2017 году по договору купли-продажи от некой Медни Мусаевой, владевшей ими еще с 2010 года.

Медни Мусаева — вероятно, чеченка, если судить по имени, — никогда в связи с семьей чеченского руководителя не фигурировала, но что-то в этой личности заставило насторожиться: имя, отчество и даже дата рождения Мусаевой совпадают с данными «первой жены» Кадырова Медни. Если продолжить изыскание, то выяснится, что именно на имя Медни Мусаевой была в нулевые зарегистрирована семейная квартира Кадыровых на улице Веерная, в доме управделами президента, — ею совместно владели бывший глава республики Ахмат Кадыров, его вдова Аймани, сам Рамзан, его дочери — и та самая Медни Мусаева. Кто же эта загадочная женщина?

Как установил «Проект», Мусаева и Кадырова — это одно лицо, обладающее набором документов на оба имени. «Проект» убедился, что фамилия Мусаева — не девичья фамилия Кадыровой, до замужества ее звали Медни Айдамирова. О разводе Кадыров не объявлял, он продолжает отчитываться об имуществе Медни Кадыровой в своей декларации. Таким образом получается, что у супруги главы Чечни две официально существующие личности — Кадырова, которая по декларации владеет всего одной квартирой на Мосфильмовской, и Мусаева, список владений которой гораздо шире, и вся эта собственность не находила отражения в декларации.

Так, на «Медни Мусаеву» записана еще одна квартира на Мосфильмовской — рядом с задекларированной квартирой Медни Кадыровой. Площадь незадекларированной квартиры — 225 кв. метров, такого же размера квартира сейчас продается там за 115 млн рублей.

В 2010 году «Медни Мусаева» вместе с другими членами семьи Кадырова стала владелицей просторной, 187-метровой квартиры в районе станции метро Маяковская .

Такая же квартира там сейчас продается за 85 млн рублей. В итоге, общая стоимость недвижимости, записанной на всех жен Кадырова, составляет почти 800 млн рублей.

И это без учета самого дорогого дворца в истории Чечни — оценить его невозможно.

По российскому законодательству, в случае смены фамилии паспорт на фамилию Кадыровой подлежал бы замене. Каких-либо исключений для граждан, к примеру, попавших под международные санкции, не существует  . Таким образом, имея две личности, включенная в санкционные списки США Медни Кадырова, к примеру, может позволить себе путешествовать за границу, не привлекая внимания.

Наличие у человека двух личностей российскими законами не предусмотрено, но как в случае и с другими открытиями этого расследования, для нынешней Чечни это неудивительно. Там свои законы.

* * *

В последние годы «Медни Мусаева» нередко расстается со своей дорогой и незадекларированной недвижимостью. Вот и в 2017 году она уступила новой владелице свою роскошную 200-метровую квартиру в Хамовниках. Правда, как теперь понятно, за пределы большой семьи Кадыровых эта собственность не ушла. То, что было записано на «первую жену», теперь оформлено на «вторую» — Фатиму Хазуеву, серебряную финалистку единственного конкурса красоты в самом мусульманском регионе России.

Мария Жолобова, при участии Романа Баданина @ Проект

Великая русская цивилизация окончена

Из интервью с генералом Н.Леоновым. Бывшим начальником информационно-аналитического управления

— В одном из интервью вы сделали пессимистический прогноз, что великая русская цивилизация окончена. Почему?

— Это не мой вывод. Росстат дважды на моих глазах пересматривал прогноз по росту населения страны. Мы с каждым годом демографически слабеем. Идет убыль населения. В этом году нас станет меньше на 130 тысяч. А в 2021году убыль будет еще больше, т. к. у нас старое население. И пандемия усилит эту негативную тенденцию. Усыхание населения всегда лежит в основе затухания цивилизации. А резкое удорожание основных продуктов питания, которое ведет к обнищанию основной массы населения, — с чем уже начали бороться на самом высоком уровне. Добавьте к этому рост тарифов ЖКХ. А транспортные расходы?

— Вы имеет в виду полеты на Дальний Восток?

— У меня за Дальний Восток давно душа болит. Перелет туда на самолете основной массе населения не по карману. Да и поезд становится роскошью. В итоге неподъемные цены на транспортную связь становятся еще одной огромной проблемой. Сегодня единственная пуповина, связывающая нас с этим регионом, — это Трансиб и БАМ. А вся экономика Дальнего Востока давно ориентируется на Японию, Китай, Южную Корею — туда идут рыба и лес, а обратно — всевозможные товары. Ось грузовых потоков давно смещена в Азию, а центральная часть России зияет пустотой.

Мы, к примеру, с трудом представляем, как живут жители Калининградской области. Это анклав, далекий от России. В Польше уже пишут, что в будущем эта российская область уйдет от Москвы и станет называться «Янтарной республикой». Немцы туда зачастили. Когда я там был, обратил внимание, что местная молодежь часто не знает, что такое Россия. Они родились в Калининграде и никогда не были «на материке». У них нет чувства сопричастности к нашей родине. А ведь туда после войны переселили исконно русских людей, но выросло иное поколение, и они уже смотрят на Запад. Оттуда им поставляют продукты, торговля тоже идет с Западом. Связи с материковой Россией слабеют, в т. ч. из-за высокой стоимости поездок. Постепенно область отрывается от России. И стоит какому-нибудь местному начальнику проявить гонор и заявить о «независимости», как мы окажемся в щекотливой ситуации. Не посылать же туда войска — это прямой конфликт и с местным населением, и с НАТО, которое окружает анклав со всех сторон и не преминет заявить о поддержке новой республики.

Как когда-то заметил один из кремлевских чиновников, мы пока удерживаем Россию административными обручами. И до сих пор так и не создали страну как единый народнохозяйственный механизм, который был бы связан нитями, разорвать которые невозможно. Так вот, возвращаясь к Дальнему Востоку, меня тревожит перенос многих учреждений из Хабаровска как некой столицы региона, во Владивосток. Ведь американскому флоту намного легче оказать поддержку любому сепаратистскому движению со столицей в портовом городе.

В Индии билет на самолёт стоит копейки. Почему в России так дорого летать? Может, мои страхи и преувеличены. Но власти надо держать в уме все возможности. Ведь все эти идеи разных республик — от Архангельской до Дальневосточной — не мои выдумки. Западу для поддержки сепаратизма надо, чтобы столицы новых образований были в приморских городах, а сам регион обладал неким экономическим потенциалом, чтобы смог существовать как независимое государство. А опыт общения с коллегами из США и работа в разведке убедили меня в одном: американцы терпеть не могут большие страны. Это они в свое время придумали план раздела Китая на 4-5 государств, чтобы не сложилась такая монолитная и огромная империя. Запад, как говорил Лев Толстой, пугает обширность России. Там уже не видят научно-техническую, индустриальную или экономическую угрозы с нашей стороны. Они видят единственную угрозу в нашем ядерном потенциале. А так, по их оценкам, Россия давно выдохлась. Но их страшит, что потенциально на такой обширной и богатой территории может снова возродиться сильная держава. Их пугает перспектива возрождения страны, а потому они всячески содействуют сепаратизму и ослаблению России. Цель — добить и разделить на части. Еще недавно они робко мечтали отобрать у СССР часть Украины по левому берегу, но после победы майдана аппетиты резко выросли. И уже на повестке дня стоит долгосрочная задача расчленения России на куски, искоренения нашего менталитета.

— Но почему мы так разобщены экономически ?

— Я считаю, у нас нет цели развития, перспективы. Ведь каждый человек, каждая семья строит какие-то планы на будущее, а вот страна у нас живет одним днем. Чего ради она живет и куда движется, об этом мало кто задумывается. Наш максимум — дожить до понедельника. Все это я и отношу к признакам умирающей цивилизации.

@ LJ

Как новая российская антарктическая станция до Арктики не доехала

Прочитал историю сегодня, плакал.

Есть у роисси антарктическая станция «Восток». Находится она в глубине материка. Станция эта старая, но очень для росиянцев престижная - там зафиксирована самая холодная температура на планете (на самом деле нет). Об этом климатическом факте пишется в любом учебнике с кириллицей внутри, потому обладание этой станцией, ввиду отсутствия у Кремля реальных рекордов, очень важно.

В рамках превзмогания, можем перепоказать и дать пасасат Западу, решили россияне эту станцию заменить целиком новой. Ибо престиж, не все ж пробирки с ссаниной в Сочах подменять.

В общем российскому олигарху Михельсону повесили соцнагрузку и за много миллиардов фублей он под Питером построил эту станцию. Напоминает она размерами и статью шагающий экскаватор. А для сборки ее необходимо 100 человек.

Проект дорогущий, как вы понимаете, но для престижа питуну ничего не жалко. Только перевозка и монтаж этой фигни должна была обойтись российскому бюджету в три с половиной миллиарда фублей. Сри в дырку Ванька, зато в Антарктиде станция будет.

Однако станция находилась под Питером, а "Восток" в где-то глубине Антарктиды. И потому станцию разобрали, запихали в стандартные морские контейнеры, а контейнеры погрузили на лихтеровоз с реактором на ядерных дровах.

Лихтеровоз этот называют «Севморпуть» и предназначен он для плавания среди льдов, для чего оснащен специальным корпусом, винтами, реактором ядерным и всей прочей лабудой. Кроме того для надежности лихтеровоз только только прошел ремонт. Короче это транспортный ледокол - самый крупный из ледоколов построенный во время самого вкусного пломбира.

Здесь началось самое веселое.

Где-то в районе Анголы у только что выплывшего из ремонтного дока лихтеровоза (рассчитанного на самостоятельное плавание в льдах до 1 метра толщиной) отломалась одна из лопастей гребного винта. Просто отвалилась нахер и утонула, печально сделав бульк.

Лихтеровоз встал, потому как дисбаланс и вибрация грозили разрушением самого винта из-за нерасчетного режима работы.

Каким образом корабль, рассчитанный на плавание в сложной ледовой обстановке находясь в открытом тропическом океане в сотнях километров от ближайшей суши, в двух тысячах метров от морского дна и десятках тысяч километров от ближайшей льдины умудрился сломать лопасть гребного винта - тайна великая есть. Хваленое советское качество, наверное. Или высокий российский хайтек, я хз.

Так как лихтеровоз на ядерных дровах самый большой и самый лихтеровоз, то те сто строителей, которые нужны чтобы собрать эту станцию плыли НА ОТДЕЛЬНОМ ЛЕДОКОЛЕ (с веселым названием "Копетан Драницын"). В этот раз дизельном. Так как скорости у ледоколов не совпадают, то плыли они отдельно. Как результат станция в разобранном виде болтается рядом с Анголой, а строители стоят под Антарктидой и курят бамбук.

Вообще обилие ледоколов показывает всю медийную суть этой операции. Что мешало прилететь команде самолетом и потом пересесть на Севморпуть отдельным судном? Что мешало их по частям привезти? Невозможность показать КАК ВАЖНЫ УНИКАЛЬНЫЕ РОССИЙСКИЕ ЛЕДОКОЛЫ. Анало, как говорится, говнет.

Идем далее.

Зайти в территориальные воды Анголы ледоколу нельзя. Так как дрова в нем ядерные. Во-первых все ядерные дрова в РФ секретные и очень секретные со штатным чекистом на борту. Во-вторых вера всего мира в надежность российских технологий очень велика, потому ну его нахер, сказали сами ангольцы. Вдруг из вашего ледокола в довершение к лопасти, обогатившей скудный ландшафт дна Атлантического океана, добавится еще и выпавший реактор?

Короче ремонт надо было проводить в открытом море или искать буксир, который дотянет секретные ядерные дрова до Питера.

Короче, по итогу, в режиме спасательной операции в лихтеровозному-ледоколу или ледокольному-лихтеровозу прибывает команда водолазов со всем оборудованием для ремонта винта.

В рамках ремонта винта, который затягивается на целый месяц(пока долетели, пока доплыли, пока спустились) водолазная команда не придумывает ничего лучше чем ОТПИЛИТЬ ЕЩЕ ОДНУ ЛОПАСТЬ. Смекалочка.

Вторая лопасть падает на дно Атлантического океана следом за первой и тут выясняется, что с такой ахуительной конструкцией винта (две лопасти вместо четырех, ага) лихтеровоз до Антарктиды в разумные сроки не доплывет. Никак.

Потому ядерный лихтеровоз вместе со станцией разворачивается и начинает пыхтеть к доку под Питером, откуда как раз после ремонта выплыл.

Строители, которые уже месяц сидят под Антарктидой на "Капитане Драницыне" тоже отправляются назад. Естественно на ледоколе. Через весь мир от одного полюса почти к другому. Через тропики. Нормас скатались. Нахер те самолеты.

Самое веселое в этой истории, что от места выгрузки контейнеров с разобранной станцией до собственно самой станции "Восток" 1400 километров.

ТЫСЯЧА ЧЕТЫРЕСТА КИЛОМЕТРОВ ЛЬДА И СНЕГА ПО КОТОРЫМ СОБИРАЮТСЯ ТАЩИТЬ КОНТЕЙНЕРЫ со станцией внутри. Мотосанями. По местности на которой дорог как вы понимаете нет(с другой стороны нет дорог - не и ям). 1400 км это Украина вдоль, если кто не в курсе.

Каким образом люди, у которых лопасти от ледоколов отваливаются, собираются перетащить по льду и снегу с трещинами сотни контейнеров на тысячу километров я хз. Но чую будет весело. Как всегда у россиян с трупами, подвигом и превзмоганием.

Тем более сборка станции должна была у них занять три года(условия на Востоке, как вы понимаете не очень).

На что не пойдешь, чтобы показать миру очередной аналоговнет с триколором.

На фото та самая станция. Можете себе представить сколько контейнеров она занимает, даже в разобранном состоянии.

Антон Швец @FB via TJ + Meduza

Эльфы, Орки и Гномы

[...] всё дело в том, что есть три вида людей. Три абсолютно разных расы.

Есть «эльфы». Они умные, честные, смелые, красивые и креативные. Они верят в свободу, добро и справедливость, ценят свою и чужую жизнь, и хотят, чтобы все вокруг были счастливы. Их любимое занятие — магия, с помощью которой они лечат людей, создают удивительные артефакты и произведения искусства.

Есть «орки». Они сильны и жестоки, но туповаты и не любят думать, предпочитая выполнять приказы, подчиняться и подчинять. Не умея ничего создавать сами, орки вынуждены кормиться тем, что отбирают или получают за свои услуги от других. Их стихия — война, и им, в общем-то, всё равно, с кем воевать.

И есть «гномы». Они работящие, прагматичные и немного пессимистичные. Некоторые считают их трусоватыми, но на самом деле гномы просто не любят высовывать нос из своих пещер и встревать в драки, которые считают чужими, предпочитая заниматься простыми полезными делами, потому что главное для них — это труд.

Когда орки захватили страну, эльфы не смогли смириться с несправедливостью, но насилие противно самой природе эльфов — они чувствуют, что, проливая чужую кровь, могут сами превратиться в орков, и лишь это по-настоящему их пугает.

Поэтому эльфы снимают ботинки, становясь на лавочку, рисуют плакаты, становятся вдоль дорог, взявшись за руки, берут в руки флаги, водят хороводы и поют вечерами душевные песни о свободе и счастье.

Надеясь пробудить в орках совесть и сострадание, когда-то эльфы дарили им цветы, но орки умеют испытывать и понимать лишь две эмоции — страх и злость. Принимая миролюбие эльфов за слабость, орки их презирают.

Пытаясь подчинить себе эльфов, орки унижают, бьют и запугивают их — отчасти получая от этого удовольствие, отчасти — из страха не выполнить приказ вожака, быть изгнанными из орочьей стаи и сдохнуть от голода.

Особенно сильно орков бесит то, что эльфов нельзя просто так взять и убить всех, или изгнать навсегда из страны, потому что без эльфов остановятся все волшебные машины и механизмы, некому будет лечить и кормить орков.

Кажется, что противостояние орков и эльфов — это тупик, потому что длится уже много дней, ситуация не меняется, и ни одна из сторон не может взять верх. Но это только кажется, потому что главное происходит вдали от посторонних глаз — в пещерах гномов.

Гномы так часто переживали трудные времена, что больше склонны думать о настоящем, а не о будущем, и о себе, а не о других, но понятия добра и зла им тоже не чужды. Им не хочется драться с орками, не хочется рисковать своей работой, не хочется лишних хлопот, но чем сильнее звереют орки и чем достойнее держатся эльфы, тем больше гномов выходит из своих пещер и становится плечом к плечу с эльфами.

Они выходят поодиночке или небольшими группами, но там, в глубоких пещерах, с каждым ударом орковской дубины, с каждым лживым словом, с каждой угрозой копится не ярость, нет. Угрюмое раздражение, которое уже готово выплеснуться наружу.

Никто не знает, когда именно это случится и сколько эльфов пострадает до тех пор, но когда это произойдёт, мы не услышим красивых напевов — только гул шагов от тысяч ног и лязгание металла, потому что у гномов нет красивых флажков и остроумных плакатов — зато есть молоты, топоры, ломы и огромные тяжёлые машины.

Красивые битвы добра со злом бывают только в фильмах, поэтому закончится всё быстро, буднично и даже как-то скучно: самых ретивых орков просто затопчут, те, чьи руки в крови, попытаются сбежать, остальные, даже не моргнув глазом, присягнут на верность новому вождю. А потом..

Потом будет трудное и, одновременно, радостное время. Время обновления и созидания, время скорби по погибшим и надежд на будущее. Но это уже совсем другая история.

Вадим Жартун via Twitter

Заблудились в трех нарративах.

Инфантильный социализм стал новой религией Большого Запада.

После падения Берлинской стены Френсис Фукуяма опубликовал статью, в которой утверждалось, что противостояние двух систем закончилось победой рынка и демократии.

Но первые тучи появились на горизонте очень быстро.

Сначала на Ближнем Востоке и в Африке, в странах, где еще недавно строили социализм, внезапно появились мощные исламистские движения; потом в Латинской Америке выборы — без всяких отныне субсидий со стороны СССР — стали выигрывать Уго Чавесы и Эво Моралесы; потом все страны СНГ, кроме стран Балтии и Украины, перестали быть демократиями. Но самая большая проблема началась тогда, когда левые начали доминировать в СМИ, в университетах и в избирательном поле Большого Запада.

Большой Запад уже сталкивался с этой проблемой в 1930-х гг., когда левые властители дум восхищались советским экспериментом.

Большой Запад также сталкивался с этой проблемой в 1968 г. во время студенческих бунтов, когда первое молодое поколение, выросшее после войны в обстановке невиданной дотоле свободы и благополучия, вдруг взбунтовалось против этой буржуазной свободы со словами, что эта свобода — на самом деле рабство. Что хотели бунтари, сформулировать сложно, потому что корни бунта лежали не в политике, а в физиологии.

Бунты 1960-х были типичным примером «молодежного пузыря» и бунта благополучных и сытых детей против отцов. Их главной чертой была инфантильность. Проще всего было бы сказать, что эти студенты бунтовали за право вечно оставаться детьми. Именно поколение бунтарей 1968 г. выросло, пришло в университеты и начало устанавливать там все более левую атмосферу.

Тем не менее до 1991 г. нерациональные левые нарративы наталкивались на простой вопрос выживания. Если бы в 1980-х Запад выполнял бы все требования борцов за мир, то СССР просто смел бы его с лица земли. Когда враг исчез, пошел процесс конвергенции.

С удивительной скоростью возникло и стало развиваться несколько новых нарративов на тему того, почему Большой Запад плох.

Нарратив о глобальном потеплении

Один нарратив гласил, что капиталисты в буквальном смысле губят земной шар. Если Маркс утверждал, что капиталисты отнимают прибавочную стоимость, то теперь новый нарратив гласил, что они производят СО2, и это убивает планету.

Смело вычеркнув из предварительного текста отчета IPCC за 1990 г. предложенный учеными тезис о том, что мы не знаем, от чего зависит климат, бюрократы вписали в этот отчет слова о  том, что климат зависит отныне от СО2, и провозгласили это истиной, относительно которой существует научный консенсус — не менее незыблемый, чем тот, который существовал в СССР по поводу научного коммунизма.

Ни один климатолог, который усомнился бы в консенсусе, не мог отныне рассчитывать на гранты и был обречен на травлю. Цели борцов с потеплением не скрывались. «Не важно, если наука глобального потепления — полная фальшивка, — сказала еще в 1998 г. Кристин Стеварт, канадский министр экологии, — перемена климата дает нам великую возможность принести справедливость и равенство в мир».

Антиколониальный нарратив

Другой нарратив был антиколониальный. По правде говоря, его придумал еще главный красный пропагандист Вилли Мюнценберг — организатор  первого антиколониального конгресса в Брюсселе в 1927 г. Согласно этому антиколониальному нарративу, ужасная западная цивилизация покорила и уничтожила прекрасные и самобытные цивилизации Ближнего Востока, Африки, Южной Америки и т.д.

«Белая раса — это рак человеческой истории, — писала в своем эссе Сьюзен Зонтаг. — Это белая раса, ее идеология, ее изобретения уничтожают автономные цивилизации, где бы она ни распространилась, именно белая раса перевернула экологический баланс планеты и сейчас угрожает самой жизни».

Слово «колониализм» относилось при этом только к белой расе. Если верить борцам с колониализмом, то ни одна предшествующая цивилизация завоеваниями не занималась.

Геноцид, устроенный во всех городах Древнего Востока от Трои до Хацора, — колониализмом не являлся. Превращение монголами в пустыню Афганистана и Ирака колониализмом не являлось.

Колониализмом считалось только распространение технологий и прогресса.

Никто из новых левых не задавал себе при этом простого вопроса. Ближний Восток в свое время был самой богатой, самой процветающей и самой культурной частью Римской империи. После арабского завоевания (не являвшегося, согласно левым, колонизацией) его экономика и экология рухнула, Ливия из житницы империи превратилась в пустыню, морские порты вроде Эфеса — в руины.

Что случилось с этой процветающей частью империи, почему она отстала от Европы? Как так получилось, что это Европа колонизировала Ближний Восток, а не наоборот?

Эти вопросы задавали себе восточные просветители. Этот вопрос задавал себе Ататюрк. Но для новых левых этого вопроса не существует. Всякий исторический лузер в их понимании был жертвой. Всякий победитель — преступником.

Феминистский нарратив

Еще один нарратив был феминистский. Он гласил, что белые мужчины-сексисты являются угнетателями женщин. Западная культура, как и культура всякого дотехнологического общества, и в самом деле была патриархальной. Однако даже в самые мрачные времена Средневековья Запад исповедовал моногамию, а его элита имела культ Прекрасной Дамы. Даже тогда положение женщины на Западе близко не походило на положение женщины в мусульманских странах, с их тотальной властью самца над женой и законами шариата, юридически приравнивающими женщину к половине мужчины. В конце концов, на Западе никогда не было ни полигамии, ни женского обрезания.  

Однако когда речь заходила о правах женщины в исламе, страстные приверженцы феминизма умолкали.

Говорить о правах женщины в исламе в этой среде считалось дурным тоном, исламофобией и пережитками колониализма.

Нарратив против рабства

Это, казалось бы, было совершенно в славных традициях Просвещения. Ведь практически все культуры, известные человечеству, имели рабов, и только Большой Запад отказался от рабства. Как заметила в свое время Айян Хирси Али, США — это единственная страна на земле, которая воевала за то, чтобы запретить рабство. Рабство в Великобритании было запрещено в 1833 г. Так что можно было предположить, что наши новые борцы с расизмом идут по стопам Уильяма Уилберфорса и Авраама Линкольна.

Увы, этот новый нарратив сильно отличался от нарратива аболиционистов. Согласно ему, любой белый, даже если он отказался от рабства и даже если он воевал за то, чтобы его отменить, — был расистом.

Расизм белых был неизбывен как первородный грех. Белые были пожизненно виноваты в своем расизме, как евреи были виноваты в том, что они распяли Христа. Бог Библии карал провинившихся до четвертого колена, но авторы этого нарратива карали белых до тысячного колена.

Каждый белый был системным расистом и носителем белой привилегии. «Тот белый, который отрицал, что он расист, просто находился в состоянии отрицания», — объясняла в своей «Белой хрупкости» проф. ДиАнджело.

Этот нарратив был абсурден. В конце концов, в США проживает около 4,2 млн чернокожих иммигрантов, которые в настоящий момент составляют около 9% ее чернокожего населения. К примеру, самой успешной этнической группой из проживающих в США сейчас являются нигерийцы. 4% нигерийцев имеют Ph.D по сравнению с 1% в среднем по США, и средний доход нигерийской семьи составляет 62,3 тыс. долл. в год (средний по США — 57,6 тыс.)

Не совсем понятно, зачем чернокожие нигерийцы переезжают в страну массового расизма, и тем более непонятно, как именно они умудряются добиваться в ней неслыханного успеха. Вместе с тем мы не знаем случаев массовой миграции черного населения из непоправимо расистских США в лишенную белых расистов ЮАР, Нигерию или Зимбабве.

Однако этот абсурдный нарратив помогал левым создать новую картину западной цивилизации — расистской, сексистской, разрушающей природу и уничтожающей остальные, гораздо более достойные культуры. Абсурдность этих нарративов меркла перед их целесообразностью.

...и Антисемитский нарратив

И, конечно, отдельное место в этом нарративе занимал антисемитизм и резкое неприятие Израиля. Согласно этому нарративу, средневековые террористы, мечтавшие уничтожить всех евреев на территории Израиля, были жертвой израильского агрессора. А нежелание евреев соглашаться с тем, чтобы их уничтожили, было кровавой агрессией и неспособностью к компромиссам.

Главным двигателем этого нарратива был большой корпус людей «доброй воли», которые собирали деньги для палестинцев. Ведь если вы собираете деньги, вы же не можете себе признаться, что собираете их для тоталитарной секты! Вы же должны объяснять всем и себе, что вы собираете их для жертв. А для Израиля — с его технологиями, медициной и демократией — деньги было собирать не надо.

И вот теперь эти движения достигли пика.

Конечно, соблазнительно списать все происходящее в США на близящиеся выборы, однако, увы, речь идет о куда более системном повороте. А именно — о левой революции и начале строительства системы инфантильного социализма. Это — новый тоталитаризм под маской гуманности. Это такая борьба за права бедных и лузеров, что ни одного богатого и успешного не останется.

Что нужно для такой революции?

Инфантильная элита

Прежде всего — элита, которая считает себя обделенной. Без поддержки элиты не бывает ни одной революции. Без поддержки элиты бывают только бунты.

Представителей такой элиты в США сейчас достаточно. Это и левая профессура, и левое крыло Демпартии, и большинство СМИ, и, конечно, миллениалы.

Миллениалы Большого Запада — это очень интересный феномен.

С одной стороны, эти люди живут в самом свободном и процветающем обществе в истории человечества. Для них с детства открыты возможности, о которых еще 30 лет назад можно было только мечтать. Мы знаем людей, которые становятся миллионерами в 20 лет; в 15 лет; мои знакомые регулярно с гордостью сообщают, что их сын, окончив университет, «получает для начала 200 тыс. долл. в год».

Но, удивительное дело, далеко не все используют эти возможности. Ровно наоборот. В этом невероятном, процветающем, открытом для всех обществе средняя  зарплата миллениала на 20% ниже аналогичной зарплаты бебибумера в том же возрасте.

Миллениал позднее женится, позднее заводит детей, позднее обзаводится недвижимостью. 58% миллениалов США имеют сбережений меньше 5 тыс. долл., 53% миллениалов в возрасте от 21 до 37 лет получают часть денег от родителей. 37% из них получают такие деньги ежемесячно.

Объем долгов миллениалов очень велик.  81% молодых семей имеют совокупный долг в 2 трлн долл. Из них 1,5 трлн долл. приходится на долги за образование, причем значительная часть этих трат на образование не окупится никогда.

В переводе это означает, что на рынке американского образования надулся огромный и ничем не обеспеченный пузырь. 1,5 трлн долл. — это больше, чем пузырь на рынке субстандартной ипотеки.

Если человек стал специалистом в области гендерных исследований, это значит, что для его специальности нет рынка. И даже если он с дипломом инженера, это еще не значит, что его диплом обеспечен. Американская корпорация предпочтет нанять индуса или нигерийца, который будет стоить в два раза меньше, а работать будет в три раза больше.

В какой-то мере все происходящее в США можно описать как попытку придать этому бесполезному образованию обеспечение.

Специалисты по гендерным, расовым и пр. исследованиям объясняют корпорациям, что им необходимо иметь курсы по «белой хрупкости» и консультантов по diversity — ну как в СССР каждый завод имел при себе партком.

Я уже цитировала проф. ДиАнджело, которая утверждает, что каждый белый американец является расистом. Но г-жа ДиАнджело не просто теоретик. Ее книга выросла из практики ее семинаров, на которых проф. ДиАнджело учила белых осознавать свой расизм.

Если белые возражали, то они, по словам профессора, занимались буллингом, «целью которого было затемнить расизм, защитить белое превосходство и вернуть белое равновесие». Если они во всем раскаивались и плакали, признавая перед окружающими глубину своего греха, это был тоже расизм: белый не имеет права плакать в присутствии чернокожих, каясь в своем расизме, потому что тогда все внимание обращено на него, а не на черного.

Это — не язык науки. Это язык деструктивного культа, члены которого все глубже погружаются в ощущение собственного греха и ничтожества и все более психологически зависимы от учителя и устраиваемых им сессий унижения.

Это язык партийных чисток и публичных сеансов самобичевания в маоистском Китае.

Но прежде всего — это монетизация навыков люмпен-интеллектуалов, получивших образование красных комиссаров. Комиссаров по разнобразию, гендеру и расе. Скоро ни одна американская компания, от голливудских студий до скромной студии йоги, не сможет обойтись без услуг этих ценных специалистов — как Красная армия не могла воевать без политработников. Аболяционисты хотели отменить расу. Этот новый вид борцов против расизма хочет сделать расу вечной.

Иначе говоря, западный миллениал и левак — прежде всего, инфантилен. Фантастические возможности нового мира обернулись тем же, чем для богатого и избалованного ребенка — непрестанные уступки родителей.

Он выбирает профессии, для которых нет рынка. Вместо того чтобы сидеть на работе, он сидит в Инстаграме. Он порхает с цветка на цветок и тренирует свой дзен, и когда он задумывается о причинах своих неудач, то он, как и любой инфантильный человек, немедленно обнаруживает, что в них виноваты все остальные: капиталисты, загрязнители природы, Уолл-стрит и мир чистогана.

Что скажет стрекоза, которая пропела все лето? Конечно, она захочет национализировать муравья!

И если чернокожий полицейский попытается возразить этим белым комиссарам, то они научат его, как себя вести.

Новояз

Второе, что нужно для успешной революции, —  это новояз. И новая картина мира. 

Представьте себе: вы мирный ремесленник где-нибудь в городе Эфесе, носите венок богине Афродите, делаете статуи — и вдруг к вам приходит человек и говорит, что все это грех, а вот сейчас придет Христос и посадит тебя на золотой трон и даст вечную жизнь. И вы бросаете свой резец, отдаете этому проповеднику все свои деньги и ждете золотого трона.

Или  вы, как мой прадед, пришли из родных латгальских болот в город Питер, работаете на заводе, копите на дом, на свадьбу. И вдруг к вам приходит агитатор и сообщает, что человек, который дал вам работу, на самом деле крадет вашу прибавочную стоимость.

Вы жертва, а не рабочий. И ваша картина мира меняется на сто восемьдесят градусов.

Точно так же и с нынешним воук-социализмом.

Обитатель современного Запада может по неведению счесть, что он живет в лучшей эпохе и в лучшем обществе, которое когда-либо существовало у человечества.

Он живет в мире, где средняя продолжительность жизни составляет 80–84 года, а не 30 лет, как в Средневековье. Он живет в мире, где время путешествия от Европы до США составляет 6–8 часов, а не два с половиной месяца, как во времена Колумба. Он живет в мире, где больное сердце является не смертным приговором, а показанием к операции; в мире, где нет ни чумы, ни оспы, и где СОVID привел в США к выплатам всем неработающим по 600 долларов в неделю.

Война и ее спутники — геноцид и рабство — были уделом человечества с древнейших времен (cм. Lawrence H. Keely. War Before Civiliziation).

Уровень убийств даже среди современных архаических племен, считающихся мирными (например, бушменов Калахари), в 20–80 раз превышает уровень убийств в цивилизованной Европе 1960-х годов.

Хуже войны и чумы был только голод. Голод был эндемическим для человечества в любую эпоху и в любом, даже развитом обществе. С 1692 по 1694 год голод во Франции убил 2,8 млн человек, или 15% населения.

Дели и Центральная Индия были поражены голодом в 1812-м и 1824-м. Северо-западные провинции — в 1832–1834-х. С голодом в Индии не могло покончить ничто, включая рынок, потому что даже самый расторопный торговец на волах не мог доставить по индийскому бездорожью больше провианта, чем требовалось самим волам на то, чтобы пройти больше сотни миль. С голодом покончили только железные дороги, позволившие английским властям в случае засухи подвозить десятки тысяч тонн зерна.

Всего этого на Большом Западе больше нет. Главной его проблемой, как заметил в своей недавней книге Ноэль Ювал Харари, является не голод, а ожирение. Никакие гунны не разграбят McDonalds. Это произошло благодаря прогрессу, науке, индивидуализму, демократии и ответственности. Дамоклов меч, который висел над человечеством, исчез. Вместо него есть самолеты и космические корабли, интернет, стенты и инсулин, супермаркеты и социальные пособия, горные лыжи и компьютеры, роботы и небоскребы, акваланг и «Игра Престолов».

Но нет! Оказывается, вся эта цивилизация является Грехом. Из-за нее вот-вот случится Конец Света. Промышленники вовсе не создают новые вещи, которыми все пользуются, — они загрязняют атмосферу.

Запад везде уничтожал более совершенные культуры. Куда там ацтекам с их человеческими жертвоприношениями, маори с их людоедством;

Запад — вот самая ужасная цивилизация. Он даже не открыл Америки!

«Африканцы, — сообщала нам молодая Николь Ханна-Джонс, — были в Америке задолго до Колумба... Разница в том, что африканцы имели порядочность и уважение к человеческой жизни, чтобы учиться у коренных американцев и торговать с ними технологиями. Пирамиды ацтеков и великие каменные головы ольмеков являются постоянными памятниками дружбы этих двух народов».

Прогресс вовсе не освободил женщину — напротив, все женщины страдают от патриархальных белых самцов. И, конечно, белые американцы вовсе не воевали за отмену рабства. Они виноваты в «белой привилегии» и «институциональном расизме». «Белые люди по натуре рождаются дьяволами». «Белая раса является крупнейшим убийцей, насильником, грабителем и вором современного мира».

Мы можем только представить себе, как будут выглядеть школьные учебники в этой будущей утопии, в которой африканцы будут открывать Америку раньше Колумба и делиться с ольмеками своими высокими технологиями, и куда денется в этом прекрасном новом мире отвратительный пережиток расизма под названием «свобода слова».

Если вы спросите, что такое «белая привилегия» в переводе с новояза, то ответ прост. Это вся западная цивилизация. С ее Шекспирами и Ньютонами, с ее космическими кораблями и интернетом и Декларацией независимости.

Я расскажу вам историю.

История Элизабет Фримен

Это история Элизабет Фримен, женщины, которая была рождена рабыней в Массачусетсе в 1742-м. Она принадлежала семье Эшли. Обращались с ней хозяева отвратительно. Однажды миссис Эшли напала на ее дочь с раскаленным совком. Элизабет встала между хозяйкой и дочерью, и у нее на всю жизнь остался глубокий шрам.

Когда началась революция и была принята Декларация независимости, Элизабет было 34 года. Элизабет не умела читать, но она слышала, что в Декларации есть строки о том, что люди «равны, свободны и независимы друг от друга и имеют право наслаждаться без препятствий своими жизнями, свободой и собственностью».

Элизабет ушла из дома Эшли и обратилась за помощью к Томасу Седжвику, другу Джона Адамса. Когда Эшли потребовали вернуть свою собственность, Седжвик и Элизабет Фримен заявили в суде, что, согласно Декларации независимости, владеть человеком — неконституционно.

И они выиграли суд. И этот суд потом послужил основанием для того, что Массачусетс, а за ним и остальные северные штаты запретили рабство. Элизабет стала свободной женщиной. Она стала успешной и очень востребованной сиделкой. Она дожила до 83 лет, окруженная правнуками и праправнуками, одним из которых был У.Э.Б. Дюбуа.

Перенесемся теперь в Саудовскую Аравию, страну, которая отсутствует на радаре инфантильных социалистов.

Рабство в Саудовской Аравии было формально отменено в 1962 г., но оно продолжается, по очень уважительной причине: а именно, шариат разрешает рабство. Саудовские дипломаты даже иногда привозят с собой рабынь в Лондон.

Я употребляю в данном случае слово «рабыня» не как метафору.

Я имею в виду случай рабыни Менде Назер, уроженки Судана, на деревню которой в 1994 г. совершили набег арабские работорговцы. Взрослых они убили, а детей продали в рабство. Менде Назер не была исключением. С 1983 по 2005 г. в Судане были захвачены в рабство до 200 тысяч рабов. Большую часть их составляли народы динка, нуэр и нуба. Они были захвачены в рабство арабами в ходе официально объявленного джихада.

Джихад был так успешен, и рабов было так много, что их цена упала до 50 долларов за раба.

Арабы занимаются работорговлей отнюдь не с ХХ века. Дело в том, что законы шариата разрешают обращать в рабство только в ходе войны, и только язычника. Не десятки и сотни тысяч, а миллионы рабов были украдены со всех побережий Африки, их села были сожжены, их родители были убиты.

Масштабы набегов были таковы, что пустели целые побережья. Исламские страны были самыми крупными потребителями  африканских рабов в истории, и это продолжалось 13 столетий. Это продолжалось в XXI веке.

Мы могли бы ожидать, что наши бдительные воук-комиссары, способные выявить расизм даже на кроссовках Nike, будут бороться, хотя бы чуть-чуть, и против современного рабства. Что они осудят законы шариата, согласно которым миллионы африканцев в течение тысячи с лишним лет были рабами в странах Магриба.

Однако я не вижу протестов против современной работорговли в Африке и на Ближнем Востоке. Я вижу только протесты против капитализма в США. Я вижу протесты против «белой привилегии». Из этого я делаю вывод, что «белая привилегия» — это не миссис Эшли, которая бьет Элизабет Фримен раскаленным совком. Это Томас Седжвик.

Музей афроамериканской истории в Вашингтоне недавно выпустил методичку, описывающую «белые» черты характера.  Среди этих черт значатся, в числе прочего, индивидуализм, рациональное мышление, способность к выяснению причинно-следственных связей, умение планировать будущее и откладывать удовлетворение сиюминутных желаний ради реализации долгосрочных целей.

Правда, господа? Вы действительно собираетесь отменить индивидуализм и научный метод? Что это за странный расизм наоборот, который отказывает остальным расам в умении планировать будущее и способности брать на себя ответственность за неудачи и успехи?

Несложно заметить, что методичка наших борцов с расизмом перечисляет не черты «белого», а черты взрослого. С точки зрения этой методички нигерийская американка, которая с 11 лет занималась биомедициной, — «белая», а оболтус-WASP, который в тридцать лет живет на деньги родителей, — «черный».

«Белая привилегия» и правда существовала. Это была большая привилегия в XIX в. — быть белым и мужчиной где-нибудь в США, а не женщиной где-нибудь в турецком гареме.

Точно так же, как сейчас привилегия — это быть американцем. Но привилегии не отменяют — их распространяют. Великая Хартия вольностей была привилегией для баронов. Ее не отменили. Ее распространили на остальное население. Если бы ее отменили, из Англии получился бы Китай.

Индивидуализм, рациональное мышление и независимость действительно были привилегией белого мужчины в XIX в. Но женщины получили права не за счет того, что они отменили  индивидуализм и независимость мужчин. А за счет того, что они сами стали независимыми.

Как заметил в своей Discrimination and Disparities блистательный экономист и мыслитель Томас Соуэлл (кстати, чернокожий) — ни в одном из  когда-либо существовавших человеческих обществ, в том числе и в нынешних США, индивидуальные экономические бенефиты не распределялись в точном соответствии с индивидуальными достоинствами. Проблема в том, что минусы этого несправедливого общества гораздо меньше, чем минусы той утопии, которую инфантильные социалисты обещают построить.

Можете нам, русским, поверить в этом вопросе. Мы эксперты. Мы в этой утопии жили.

Активисты

Третье, что нужно для успеха революции, — это нетерпимые активисты, способные навязывать обществу программы, абсурдные с точки зрения здравого смысла, но укрепляющие статус активистов.

Люди редко объединяются вокруг разумных вещей. Люди гораздо чаще объединяются вокруг деструктивных мемов. Скажите «небо голубое» — и вы не построите вокруг себя секту своих последователей. Но скажите: «небо желтое, а все, кто говорит иначе, — расисты», — и у вас отличные шансы.

Типичным примером такого деструктивного мема является требование defund the police («лишить полицию средств») и cancel the police («распустить полицию»); или внесенный в Конгресс BREATH Act, который требует, в числе прочего, закрытия всех федеральных тюрем и выплаты репараций наркоманам и проституткам.

С точки зрения здравого смысла, это требование абсурдно. Если в черных кварталах внутренних городов, где до 25% молодежи имеет криминальный опыт, убрать полицию, то власть в этих кварталах будет принадлежать бандам. Это точно не улучшит положения людей. Если полиция плоха (как, например, в России), то ее надо не отменять, а реформировать. Полиция в Грузии была ужасная, но Саакашвили не отменил ее, а реформировал. Если бы он ее отменил, то Грузией правили бы воры.

Однако требование отмены полиции и не апеллирует к здравому смыслу. Оно апеллирует к инфантильной психике — психике человека, который никогда не берет на себя ответственности за свои поступки и всегда возлагает ее на других. С точки зрения этого требования в том, что Майкл ограбил ларек, виноваты все — среда, общество, учителя и копы, которые его задержали. Не виноват только один человек — Майкл. Он — жертва. Копы — преступники.

Кроме того, это требование позволяет организации, которая его выдвинула, закрепить свое лидирующее положение.

Тремя важными особенностями современной чернокожей общины в США является высокая доля (75%) детей, растущих без отцов (в 1965 г., до появления системы велфера, эта доля была 25%), высокая доля (41%) людей, сидящих на велфере, и низкая доля (18% восьмиклассников) людей, которые умеют свободно читать, вызванная особой культурой внутренних городов, где ученики в школах зачастую не только отказываются учиться «белым наукам», но и запрещают учиться тем, кто хочет это делать.

Нетрудно заметить, что если черные кварталы будут контролироваться бандами, то все эти особенности будут только усиливаться. Карьерные возможности чернокожих будут уменьшаться, расовое неравенство — усиливаться. Отношения между социальными группами, обученными «белым наукам», с одной стороны, и социальной группой, управляемой бандами, с другой, станут аналогичны отношениям между евреями и палестинцами, а BLM займет при этом то же место, что и ХАМАС, — то есть место организации, которая ставит себе заведомо невыполнимые цели, чтобы низвести контролируемое ею общество в состояние нищеты и тоталитарного консенсуса.

В этом перевернутом мире те, кто совершил преступление, — жертвы. Все, кто им пытается помешать, — преступники.

Эта позиция настолько безумна, что, перефразируя Томаса Соуелла, — надо быть интеллектуалом, чтобы в нее поверить.

В нее и не верят.

Несмотря на усиленную пропаганду, за дефинансирование полиции выступают только 29%. 70% американцев не считают, что BLM улучшило расовые отношения.

Две трети англичан поддерживают британского премьера Джонсона, который отказался вставать на колени.

Но голоса тех, кто против этой новой ортодоксии, — не слышны. Согласно новой тоталитарной политкорректности, сменившей устаревшую «расистскую» концепцию свободы слова, свобода слова распространяется только на тех, кто проповедует догму, а догма эта, как и всякая ортодоксия, колеблется вместе с линией партии. То, что вчера еще было мейстримом, сегодня оказывается ужасной ересью.

Колин Каперник бдительно усмотрел расизм во флаге Бетси Росс на кроссовках Nike. Судя по опросам, с ним согласны аж 3% населения. Но бдительного доноса Каперника хватило для того, чтобы Nike отозвала продукт, и мы немедленно услышали по MSNBС от проф. Дайсона, что флаг, под котором американцы воевали за свою независимость, — это аналог нацистской свастики и пылающих крестов Ку-клукс-клана.

71% респондентов выбирают лозунг «Все жизни значат» как отражающий их взгляды, и только 29% выбирают «Черные жизни значат». Несмотря на это, футболки с надписью «Все жизни значат» были сняты Wallmart с продажи под давлением новых хунвейбинов.

Все эти активисты находятся в абсолютном меньшинстве, точно так же, как исламисты находились в абсолютном меньшинстве в Сирии даже в районах, захваченных ИГИЛ (признана террористической организацией). Но это меньшинство было готово отстаивать свои взгляды, и очень быстро оказалось, что если женщина не закрыла лицо, то ее убьют. И все стали закрывать лица.

В благополучной Америке физического насилия не надо. Достаточно пригрозить кошельку. Фетва, вынесенная прогрессивными муллами, легко может стоить работы.

Свобода слова, зафиксированная Первой поправкой, превратилась в дым. 62% американцев боятся открыто выражать свои политические убеждения. 49% из них — афроамериканцы.

Кампания «лишить полицию средств в возмездие за смерть Джорджа Флойда» является классическим примером того, что можно назвать тоталитарным гуманизмом. В России совсем недавно была очень похожая кампания: я имею в виду кампанию за запрет усыновления российских детей американцами из-за смерти Димы Яковлева и «закон подлецов».

Кампания эта тоже строилась на совершенно реальном факте: на смерти маленького невинного ребенка, которого его приемный отец оставил задыхаться на заднем сиденье автомобиля. Этот факт был правдой, но сама кампания была чудовищной ложью. Она была ложью потому, что случай Димы Яковлева не был типичным. Нет, американцы не убивают регулярно усыновленных ими детей. Ровно наоборот, они обеспечивают им воспитание, образование и любовь, которую те никогда не получили бы в России. «Закон подлецов» не был законом, который спасал детей. Он был законом, который их убивал.

Кроме того, эта кампания была ложью, потому что ее устроители преследовали вовсе не те цели, которые были ими обозначены. До детей им не было дела вообще. Они хотели отомстить за «список Магнитского».

Точно так же обстоит дело и с требованиями BLM — организации, чьи основатели прямо называют себя «марксистскими организаторами» и прямо указывают на своих сайтах в качестве целей отмену капитализма и отмену нуклеарной семьи.

Нет, смерть Джорджа Флойда не является типичным явлением. Шанс быть убитым при задержании у черного преступника почти вдвое меньше, чем у белого преступника. Этот шанс постоянно падает (на 26,6% за последние шесть лет). А вот шанс у полицейского быть застреленным чернокожим преступником во время президентства Трампа по сравнению со вторым сроком Обамы, наоборот, увеличился на 18%.

Но, как и все остальные приведенные нами примеры, этот лозунг апеллирует не к логике, а к инфантильным чертам характера, не к взрослому, а к ребенку.

Человека убили! Ну-ка! Кто посмеет возразить — тот расист!

Все эти активисты и организации действуют по алгоритму, оказавшемуся успешным для палестинских террористов. Все они — агрессоры, изображающие из себя жертв. Все они выдвигают безумные и анекдотические обвинения, которые имеют целью расколоть общество, и все они, когда им возражают, обвиняют противников в желании раскола.

Все они позиционируют себя как бесстрашных протестующих против основ, но, что интересно, их реальный статус гораздо ближе к статусу штурмовиков или хунвейбинов.

Протесты и погромы в поддержку BLM по какой-то счастливой случайности проходили ровно в тех городах, где левые мэры защищают погромщиков. Левая пресса пишет о них как о героях. Мы услышали про погромы, что их, во-первых, нет, во-вторых, что их устраивают белые супрематисты, которые хотят дискредитировать протест, и, в-третьих, что это  оправданный ответ на насилие федералов. Такое впечатление, что журналисты левых американских СМИ стажировались в российском МИДе.

Знаете ли вы, как AP недавно описало поджог демонстрантами суда и нападение на полицейский участок? Peaceful demonstration intensified. «Мирная демонстрация  интенсифицировалась». Мединский с его «инкорпорацией Литвы, Латвии и Эстонии» нервно курит в сторонке.

Важной чертой инфантильных социалистов является то, что они всегда все требуют только от других. Виноваты всегда — другие. Другие — расисты, загрязнители и патриархальные белые самцы. Они должны выплатить репарации.

Прекрасный Новый мир воук-социализма должен быть построен за чужой счет.

Евреи были самым угнетаемым народом в Европе. Их винили в чуме и оспе. Гитлер сжег 6 миллионов евреев в печах. Однако евреи после Второй мировой войны не потребовали отмены полиции. Они просто попросили, чтобы у них была собственная территория, где они сами смогут построить, что захотят.

Казалось бы, инфантильные социалисты могли бы потребовать того же самого: собственной территории, где они бы могли реализовать все свои идеи об отмене грязной энергетики, полиции и расизма. Тем более что множество американских городов и штатов находятся в руках их единомышленников. Вместо этого их требования всегда тотальны.

Мир платит за инфантилизм Запада огромную цену. Турция, еще недавно уверенно шедшая по пути секуляризации, превращается обратно в Османскую империю. В Ираке, Иране, Афганистане, Сирии — везде, где девочки в 60-е годы ходили в коротких платьицах, теперь ходят в хиджабах. А почему же нет? Если инфантильные социалисты сами рассказывают, какое тяжелое историческое увечье Запад причинил Ближнему Востоку своим ужасным прогрессом и правами человека, то почему же исламским фанатикам всех мастей с этим не согласиться?

В Египте 97% женщин прошли через женское обрезание, и инфантильным феминисткам до этого дела нет. Это ж не белый самец, который потрогал девушку за коленку и этим сломал ей жизнь!

Бороться против белого самца легко и безопасно.

До бревен в чужом глазу нет никому дела — все лучшие силы передового человечества заняты борьбой с соломинкой в своем собственном.

История повторяется.

Коммунисты, захватившие власть в России, проиграли в холодной войне. Но у них появился новый шанс — на богатом и инфантильном Западе. Этот новый тоталитаризм не стремится полностью уничтожить капитализм, потому что он научен горьким историческим опытом и знает, что если рынок не будет производить, то ему нечего будет перераспределять.

Но он стремится взять с рынка десятину. Он стремится стать новой правящей партией или церковью. Комиссары этой церкви будут при каждой корпорации. Шаг вправо (но не влево) будет означать разорение. Гигантские гетто, созданные велфером (распределять который, разумеется, будет Новая Коммунистическая Церковь и банды), будут вечным источником социального напряжения, смиряемого все новыми и новыми подачками.

Гигантский пузырь бесполезных умений, приобретенных серийными жертвами системы в левых университетах, наконец, наполнится вполне реальным денежным содержанием.

А демократия? А, ну это просто. Демократия — в смысле выборы (не в смысле право человека на свое мнение) — останется. В Иране же демократия.

И никакого шанса избраться у еретика.

Юлия Латынина @ Новая Газета