К 2016 году Россия подходит фактически исчерпав последствия нефтяного шока – с золотовалютными резервами в размере двухгодичного импорта, относительно стабильным (настолько, насколько стабильна цена на нефть) курсом рубля и медленно снижающейся инфляцией. Тем не менее результаты безответственной экономической политики последних 15 лет никуда не делись – Россия осталась недиверсифицированной рентной экономикой, в которой нет ни институциональных, ни технологических, ни демографических драйверов диверсифицированного роста.
Преодолев «нефтяной удар», Россия просто вышла обратно на долгосрочный тренд стагнации, только на значительно более низком уровне. В дополнение к ситуации 2013 года Россия своей внешней политикой сумела перекрыть потенциальные каналы привлечения инвестиций и отпугнуть тех немногих инвесторов и предпринимателей, которые все еще готовы были пробовать диверсифицировать ее экономику. И в 2015-м, тощем, году сальдо счета торговых операций России осталось позитивным, но вывоз капитала и инвестиций превысят его примерно на $18–20 млрд.
2016 год обещает быть еще хуже: только за последний месяц Россия умудрилась поставить на грань разорения свою туристическую индустрию и чартерных перевозчиков, заморозить огромный контракт «Росатома» – последнего промышленного производителя конкурентных технологий в России, и поставить его международную репутацию под сомнение. А также нанести удар по своему капитальному строительству, дискриминировав инвесторов с портфелем $10 млрд и лучшими строительными технологиями, и подорвать основы для своего экспорта нефти и газа в Южную Европу в будущем.
На этом фоне фирменные признаки российской экономики никак не меняются. В банковском секторе Центробанк в течение многих лет сочетает протекцию государственным институтам, бюрократизацию контроля за банками, увеличивавшую их себестоимость, и удивительную терпимость к самым различным операциям windows dressing. В итоге отрасль пришла к объему кредитов на одного сотрудника в 5–15 раз ниже, чем в развитых странах, хронической недокапитализации и практической непрозрачности балансов, так что даже отзыв 1% лицензий в неделю не улучшает ситуации – над Россией нависла угроза второго банковского 1998 года. В лучшем случае в 2016 году сбудется предсказание Германа Грефа и еще 10% банков уйдут с рынка. В худшем – пожар примет неконтролируемый характер и крушение одного-двух крупных банков по цепочке вызовет массовые остановки и панику во всей системе.
Во всех крупных отраслях промышленности показатели себестоимости в России хуже, чем у иностранных конкурентов, и ситуация не исправляется, несмотря на падение курса рубля. По официальному признанию самой же власти, две основные программы, подававшиеся как панацея для российской экономики – «импортозамещение» и «разворот в сторону Китая», – не дают желаемых результатов. Вряд ли стоило ожидать другого – при безработице ниже 5%, почти 90%-ной загрузке производственных мощностей и полном нежелании экономических агентов инвестировать в новые мощности (не говоря уже об отсутствии возможностей для развития технологий) никакое импортозамещение не может состояться. Китай же, для которого Россия никогда не была серьезным партнером (доля России в торговле в АТР – 1%), вынужден решать куда более насущные проблемы, чем благотворительность по отношению к северному соседу.
В этой ситуации правительство России выбирает выжидательную тактику. Бюджет 2016 года не оставляет надежд ни на реформы, ни на развитие каких-либо альтернативных минеральным ресурсам драйверов экономики. В свою очередь рынок нефти и газа, на котором крупнейшие производители открыто вступили в демпинговую войну за счет роста объемов производства, не оставляет надежд на скорый рост цен или возможность предложить внешнему рынку большие объемы.
Нет сомнений, что в 2016 году экономика России продолжит сокращаться и параллельно преподнесет несколько неприятных сюрпризов, одним из которых может стать цепочка банкротств крупных банков. Понимая это, правительство уже открыто говорит о встающей дилемме: либо существенно повышать налоги на остатки бизнеса и на частных лиц (что точно приведет к усилению рецессии и, возможно, к опережающему сокращению налоговой базы), или кардинально сокращать социальную сферу, что может вылиться в массовое недовольство.
В этих условиях правительству будет все труднее бороться с соблазном отступить от своих монетаристских принципов свободного движения капитала, рыночного курса валюты и ограничения эмиссии, тем более что голоса, призывающие пойти по венесуэльскому сценарию, звучат все громче. Первой ласточкой пока бархатных ограничений стали попытки ограничить внешний туризм – как-никак он уносил из страны до 2014 года около $40 млрд в год, а сегодня это большие суммы.
Но на 2016 год у России, безусловно, хватит и резервов, и экономической инерции, так что не стоит ожидать, что серьезные изменения придут немедленно. Скорее весь год в России будет идти скрытая борьба между группами влияния – теми, кто может заработать на закрытии рынков и бесконтрольной эмиссии, и теми, для кого важна глобализация и внешние инвестиции. Теми, кто получает доход от бюджетного финансирования и жаждет тотальной национализации, и теми, кто хочет по дешевке скупить бизнес в стране, по возможности его приватизировав.
Мы рано или поздно точно узнаем, кто победит, но, скорее всего, еще не в следующем году.
ANDREI MOVCHANvia TheQuestion
No comments:
Post a Comment