Может ли человек нарушать законы своей страны?

Вот несколько примеров.

Первый из них — на фотографии. Это памятник дезертиру, сбежавшему из немецкой армии во время Второй мировой войны. Пятнадцать тысяч человек заплатили жизнью за то, что не хотели служить в вермахте. Точно так же, как в России стоят памятники неизвестному солдату, в Германии — памятники неизвестному дезертиру. Все эти люди, естественно, нарушали немецкие законы своего времени. Имели ли они право поступить так, как поступили? Большинство людей скажут, что да. Массовый отказ служить в армии — это один из самых распространенных случаев гражданского неповиновения.

Вот второй пример: люди отправляются солдатами на незаконную войну, а затем возвращаются к публичной мирной жизни без всяких для себя последствий. Формально граждане России, воюющие на Донбассе и получающие за это зарплату, — наемники (статья 359 УК), потому что наша страна — стоит ли об этом напоминать — там не воюет. Поступают ли они плохо? Надо ли их судить? Вероятно, в нашей стране есть множество людей, которые на оба вопроса ответят отрицательно.

Пример номер три. Молодой активист отправляется в заключение на три с половиной года — за то, что несколько раз поучаствовал в акциях протеста. Закон, который позволил приговорить его к сроку, был принят буквально год назад специально для того (повторяют независимые эксперты и наблюдатели), чтобы уничтожить в России свободу собраний. Парламент, голосовавший за этот закон, был избран с многочисленными скандалами и нарушениями. Надо ли было отправлять человека в тюрьму?

Наконец, последний пример: московский предприниматель занимается покупкой и продажей валюты в 1986 году. Уголовный кодекс РСФСР считает это занятие криминальным, но в новой России это будет самый обычный бизнес.

Большинство людей вокруг нас оправдают, скорее всего, немецкого дезертира и, хочется верить, валютного спекулянта. Кто-то оправдает донбасских ополченцев, а кто-то — политического заключенного, но это, вероятнее всего, будут разные люди. И дело тут не в корысти, а в том, что у каждого свое представление о том, что хорошо, а что плохо.

Знаменитый правовед и философ Рональд Дворкин заметил: практически любой человек готов согласиться, что некоторые законы можно нарушать. Что вызывает яростные споры — так это какие законы заслуживают неисполнения. Но нельзя сказать, что в этих спорах правы все. Некоторые законы нарушать можно, а некоторые нельзя в независимости от того, накажут за это или нет.

Право и закон

Исторически существуют два взгляда на власть закона. Один из них состоит в том, что человек обладает естественными правами, которые у него нельзя отнять никаким образом, даже по закону. Мы вправе распоряжаться своим телом, своим трудом и имуществом, говорить и думать, что нам кажется правильным. Если закон нарушает какие-то из этих прав, он автоматически не может иметь юридической силы, и пренебрегать им — не только право, но и обязанность каждого из нас. Если закон велит убивать велосипедистов, то выполнять его преступно.

Другая точка зрения, очень распространенная в России, гласит, что «закон есть закон» («закон суров, но это закон»), а права существуют только потому, что записаны в законе. Эту точку зрения, которую называют теорией позитивного права, когда-то защищал философ Иеремия Бентам. В результате XX века эта позиция вышла из моды, сейчас практически не осталось правоведов и философов, которые всерьез ее придерживаются.

Оказалось, что «позитивисты» — люди, которые ставили писаные законы выше естественных прав, становятся совершенно беззащитными, когда политическую власть забирают преступники. Они продолжают выполнять законы, которые с каждым годом становятся все безумнее и безумнее — до тех пор, пока сами не попадают на скамью подсудимых. В конце 1940-х в Германии проходили отдельные «малые нюрнбергские процессы», на которых судили юристов — немецких судей.

Никто уже не спорит о том, что человек не должен соблюдать бесчеловечные законы, а также любые законы нелегитимного политического режима (например, диктатуры). Если законодательная власть в стране узурпирована, значит, соблюдать их или не соблюдать — это личный моральный выбор каждого человека. Убивать и воровать все еще плохо, а импортировать санкционные товары или распространять запрещенные к публикации материалы — уже нет.

Гражданское неповиновение

Американский писатель Генри Торо считал, что нельзя платить налоги государству, которое, во-первых, не запрещает рабовладение, а во-вторых, ведет несправедливые войны. Он много думал о том, можно ли нарушать законы, и написал целое эссе — «О гражданском неповиновении». В нем он сформулировал и главную проблему, которая касается несоблюдения законов:

«Несправедливые законы существуют. Должны ли мы смириться с ними; попытаться их изменить, соблюдая до тех пор, пока не изменим; или нарушить их сразу? В государствах вроде нашего люди думают обыкновенно, что лучше подождать, пока они не убедят большинство изменить закон. Сопротивление, считают они, – это лекарство, которое хуже болезни».

Сам Торо решил «нарушить их сразу». Он считал рабовладение совершенно непростительным государственным преступлением и отказался платить налоги своему штату. Но для большинства жителей цивилизованных стран эта проблема вполне реальна. На одной чаше весов не самый лучший закон, а на другой — реальная опасность, что законы просто потеряют уважение в обществе. Никому не хотелось бы жить в обществе, где закон свят, но тем более никому не хотелось бы жить в обществе, где закон соблюдается по личному усмотрению каждого. Поэтому гражданское неповиновение стало признанным методом борьбы против самых явных и вопиющих несправедливостей — войн, сегрегации и массовых нарушений прав меньшинств, когда нельзя сдержать возмущения.

Многие дурные законы невозможно «нарушить». Как, например, белый человек может нарушить закон, запрещающий неграм пользоваться поездами? Тем более не прибегая к насильственным методам. Поэтому гражданское неповиновение требует нарушения какого-нибудь другого закона — скажем, неуплаты налогов. Таким образом, существует сложившаяся практика нарушения «случайных» законов, к которым у нарушителя нет претензий, оправданная политическими соображениями. Ненасильственное гражданское неповиновение в любом случае лучше попытки революции.

Как правильно нарушать закон?

Если законодательная власть в стране узурпирована и нелегитимна, то законы становятся ничем не лучше собственных моральных ограничений: соблюдать надо те, которые велит соблюдать совесть. Если политическая система свободна, но конкретный закон откровенно бесчеловечен (а такое тоже случается), его можно не соблюдать. Как писал Генри Торо, тот, кто прав, уже формирует «большинство из одного человека»: рабовладение незаконно независимо от того, сколько людей готовы за него проголосовать.

Что касается гражданского неповиновения, то основные его признаки лучше всего сформулировал влиятельный левый философ Джон Роулз. Нарушать закон с политическими целями можно в том случае, если творится явная несправедливость, нарушение закона происходит публично, ненасильственно и без угрозы применения насилия, нарушитель готов понести заслуженное наказание, в целом уважает верховенство права в своей стране и не стремится изменить все законы, а только отдельные, особо несправедливые.

Вопрос о том, можно ли нарушать законы своей страны, давно уже решен. На него ответят утвердительно большинство жителей России или Америки, практически любой правовед и философ — левый или правый. Для либертарианца актуальней другой вопрос: когда у человека появляется обязанность нарушить закон?

ANDREY BABITSKY@ TheQuestion