Мужчины с оружием в Грозном — повсюду. Они стоят на уличных углах, околачиваются в лобби отелей и расхаживают по торговым центрам с израильскими пистолетами-пулеметами «Узи», свисающими с поясов.
Они — кадыровцы, боевики, которые стали полицейскими после того, как Рамзан Кадыров, лидер ополчения, стал главой Чеченской Республики по соглашению с Владимиром Путиным, российским президентом.
Характерная тесная черная униформа кадыровцев с чеченским флагом, нашитым на правом рукаве, и российским — на левом, показывает, какое отношение Россия имеет к сегодняшней Чечне: альтернативная политическая поддержка частям российского полицейского государства.
Напряженность между Москвой и Грозным открыто проявилась после февральского убийства Бориса Немцова, оппозиционного политика, за которое были арестованы три бывших сотрудника чеченских спецслужб.
На этой неделе, после того как силовики из соседнего Ставрополя застрелили чеченца в Грозном, мистер Кадыров посчитал необходимым напомнить Москве, кто является хозяином в Чечне.
Мистер Кадыров проинструктировал своих спецслужбистов: «Если кто-то появится на нашей территории без вашего ведома — неважно, москвич или кто-то из Ставрополя, — приказываю вам стрелять на поражение».
Чеченские власти настаивают на том, что должностные лица из Ставрополя приехали в качестве наемных убийц и у них отсутствовали документы для проведения законной операции. Но агрессивный ответ Кадырова поднимает более важный политический вопрос: его режим, может быть, стабилизировал разрушенную войной Чечню, — но не может ли он сейчас ослабить российское государство как единое целое?
«Кадыров пытался выстроить государство внутри государства в течение длительного времени, — говорит Екатерина Сокирянская, эксперт по Кавказу Международной кризисной группы. — Он действительно слушает только Путина и больше никого».
В то время как другие республики Северного Кавказа направляют разведку к исламистским повстанцам, с которыми этот регион упрямо борется, чеченское представительство в Федеральной службе безопасности, преемнице КГБ, отказывается это делать. «Оно пользуется всем, чем хочет, в Москве, и предоставляет центру решать, что отправлять на юг», — говорит Марк Галеотти, эксперт в области российских спецслужб из Университета Нью-Йорка и автор книги о чеченских войнах.
Особый статус, вытребованный для себя чеченскими правителями-военачальниками, уже приводил к конфликтам с представителями других элементов в государственной машине. Но до сих пор они следовали по своему пути.
В 2013 году Путин уволил своего главного следователя в Чечне — после всего семи месяцев работы, в результате проблем, возникших с чеченскими высокими чинами.
Сергей Бобров, генерал, удостоенный высоких наград в федеральном Следственном комитете, энергично продолжал расследование убийства трех женщин в чеченской деревне Гелдагана даже после того, как его сотрудники получили телефонные звонки с угрозами и требованиями остановиться.
Два человека из Гелдаганы сказали, что их деревня относилась к зоне влияния Магомеда Даудова, бывшего боевика при отце Кадырова, а сейчас — премьер-министра республики. «Ни один следователь не может завести дело на кого-либо, не спросив его, как поступить», — сказал один из этих двух жителей Гелдаганы.
В тот же год, когда сняли Боброва, федеральный Следственный комитет освободил нескольких чеченцев, имевших связи с Кадыровым, которых ФСБ арестовала по обвинениям в вымогательстве, похищениях и пытках над другими чеченцами в Москве.
В Чечне некоторые верят, что Кадыров заказал убийство Немцова всего лишь в нескольких шагах от кремлевских стен, потому что хотел таким образом услужить своему начальству.
«Этот человек начинает по-настоящему волноваться насчет того, что с ним станет, если Путина тут больше не будет, — сказал критик властей в Грозном, попросивший не называть его имени, опасаясь мести. — Критика со стороны Запада, экономический кризис и слухи о раздорах в путинском кругу заставили его осознать, что Путин тут не навсегда. Однажды Путин уйдет, и тогда он потеряет все».
Другие рассматривают убийство Немцова как результат междоусобицы. В Грозном много говорят о том, что Даудов или Адам Делимханов, депутат Думы и брат командира внутренних войск в Чечне, питают амбиции заменить Кадырова на его посту.
Правда это или нет, но эти теории говорят о сомнительной природе того, каким образом Путин разрешил чеченскую ситуацию; — видно и то, что сделанный им выбор чреват множеством внутренних рисков. Но непохоже, чтобы российского президента волновали эти проблемы.
Он считает Чечню моделью, которую можно задействовать где угодно. В прошлом ноябре он предложил Ангеле Меркель, германскому канцлеру, вариант, чтобы Украина успокоила свой восточный регион Донбасс, откупившись деньгами и автономией, — так, как он сам сделал с Чечней.
Это больше, чем абстрактная идея. Москва «приводит в порядок» другие части Северного Кавказа, используя там некоторые элементы драконовской практики, налаженной в Чечне. В 2013 году Путин отстранил от должности главу Дагестана, который пытался противостоять надвигающимся исламистским мятежам через диалог с салафитами. С тех пор Дагестан сдался салафизму — так же, как и Чечня. Власти Дагестана также переняли практику мистера Кадырова наказывать семьи боевиков, разрушая их дома и выгоняя их.
Владислав Сурков, советник Путина по Абхазии, Южной Осетии и Украине, в этом году заключил договоры о далеко идущей интеграции двух грузинских сепаратистских регионов с Россией в обмен на значительную экономическую помощь.
Что до мнения Кадырова, то дело решается очень просто. «Если ты передал мне этот регион, я должен обеспечить здесь безопасность. В противном случае будьте добры, увольте меня».
Кэтрин Хилле via Открытая Россия
No comments:
Post a Comment